Глава 43

Глава 43

Я еле вытерпела, пока Роуда собирала меня на прием к “главе города”, как я называла это про себя.

Перебирание и примерка платьев, обсуждение причесок, Боже, а туфли, туфли, за ними надо послать! Я хваталась за голову и, ссылаясь на обилие работы, сбегала. Если бы это помогало! Каждую свободную от работы минуту моя подруга оказывалась рядом со мной и всерьёз обсуждала детали моего внешнего вида в момент визита к правителю Гордеро.

В конце концов, я сама задумалась - а не так ли уж она неправа. Ведь и у нас, что называется “встречали по одёжке”. Когда эта мысль пришла мне в голову, я смирилась и уже не протестовала, когда моя тиранесса заставляла меня делать очередную примерку.

Кстати, Роуда теперь задавала много вопросов - как в нашем мире девушки учатся, как они служат или работают, какие у них права.

Иногда я была удивлена ее вопросами. Они были… ну как бы это сказать. Совершенно не в духе этого мира и времени.

Мы жили в каком-то почти волшебном мире под светом двух лун, где мужчины и женщины четко знали свои места, а Роуда прониклась не без моей помощи духом своеобразного феминизма и щебетала о том, “кем я стану, когда вырасту”. Я ей не мешала. Рассказывала всё, что она хотела знать о моей Земле.

- Вот бы наши боги переместили меня туда к вам, - как-то мечтательно протянула она, глядя куда-то вдаль.

Я коснулась ее щеки, возвращая с небес на землю Синцерии.

- Ты и здесь сделаешь очень много, дорогая. Иногда мне даже страшно, какой в тебе скрыт потенциал.

- Правда, Тээле, я смогу? - вспыхнула девушка.

- Даже не сомневайся, - твердо ответила я, - не удивлюсь, что ты когда-нибудь картаргом Гордеро сможешь стать.

Роуда рассмеялась и стала хлопотать над моей прической - с минуты на минуту мы ожидали вести курьера, что за мной прислали экипаж.

Об этом было сказано в письме, которое я получила из рук посланника картарга Сереста. Что я обязуюсь сохранять в тайне всё, что будет связано с визитом. Поэтому и экипаж, мол, они пришлют свой.

Я не особенно обратила на это внимание - по моему мнению великие мира сего очень любили напускать на себя и свои дела таинственность.