– Они нарушили правила, – говорит Ворчун и, повернувшись ко мне, повторяет. – Они нарушили правила, но что бы дало им их выполнение? Они упали в Туман. Если бы они висели на Стене и ждали, пока черви высосут из них все кроме кожи и костей, они были бы более правы?

Я молчу. Легкий делает шаг вперед, прикрывает глаза ладонью и смотрит в сторону тройки Смеха.

– Они поднялись выше нашего уровня уже на три острия, – говорит он и поворачивается к Стене.

– Будь проклята эта Стена, – говорит Ворчун. – Она убивает нас, потому что это доставляет ей удовольствие.

– Она оживляет тех, кто погиб. Она дает нам силы. Она лечит наши раны, – отвечаю я.

– Для того, чтобы еще раз убить нас, – говорит Ворчун.

Легкий внимательно смотрит на Стену, затем хватается рукой за еле заметный выступ, ставит ногу на следующий и вот уже поднимается на высоту роста. Ворчун берет у меня острия, передает одно из них Легкому и тянет веревку от края барьера к новому подъему. Затем поднимает камень и забивает первое острие, которое вставил Легкий. Я тоже подхожу к Стене. Еще несколько ударов, и придет моя очередь ставить разбитые ноги на каменные острия. Легкий направляется к большому белому пятну мягкой породы, которое находится прямо над нами на две тройки острий левее можжевеловой рощи. По правилам он должен провести подъем в стороне от пятна, чтобы средний из тройки проверил возможность расчистки породы. Если порода мягкая и уходит вглубь Стены, вероятность того, что это новая пещера, очень велика.

Легкий движется быстро. Ворчун забивает очередное острие и медленно поднимается вслед за ним. Я оборачиваюсь и вижу внизу полосу барьера. Мне не хочется удаляться от него. Я никогда не лежал на солнце. Мне никогда не удавалось дать отдых ногам на Стене. Сумка все так же тяжела и так же тянет меня вниз, но если я упаду сейчас, возможно, попаду на барьер и останусь в живых. Для того чтобы вновь подниматься и двигаться вверх по Стене.

– Сет. Еще острия Легкому.

Я медленно поднимаю руку, завожу за спину и нащупываю в заплечной сумке три острия, связанные друг с другом волокнами можжевельника. Еще немного. Вот Легкий уже достиг пятна. Он даже склоняется, чтобы коснуться рукой, но Ворчун строг. Это его дело.

– Не трогай, – кричит Ворчун, и Легкий послушно поднимается вверх. Он прилаживает еще два острия, забирается на небольшой козырек, нависающий над пятном, и закрепляет там веревку. Ворчун продолжает работать камнем, и вот уже и он поднимается на уровень пятна. Он закрепляет левую руку в веревочной петле, засовывает левую ногу под веревку, ставит на острие, а правую медленно тянет к нижнему краю пятна. Делает несколько движений пальцами ног и начинает довольно улыбаться. Сдвинутый им грунт падает вниз, подхватывается легким ветерком и попадает мне в глаза и рот. Я тоже улыбаюсь. Кажется, это действительно пещера. Ворчун начинает правой рукой выскребать породу. Легкий смотрит на то, что делает Ворчун, свесившись с козырька, а я смотрю мимо Легкого. Серая, кое-где покрытая выступами и расщелинами, Стена уходит вертикально вверх. Где-то там вверху она смыкается с ослепительно синим небом. И она никогда не кончится. Сейчас я почти уверен в этом.

– Слизь! – истошно кричит Ворчун.

И я вижу, что по внутренней стороне козырька, поблескивая и шевелясь, ползет язык слизи. Не маленькое гнездо, которое в худшем случае может сжечь ногу или отжечь руку, а огромный язык шириной со спину Ворчуна. Слизь медленно выбирается из песка и ползет в сторону Легкого. А Легкий не движется. Он смотрит на этот язык и не шевелится.

– Легкий! – орет Ворчун.

Бесполезно. Легкий зачарованно смотрит на переливающуюся блестками поверхность слизи и не шевелится. Вот почему Сутулый стоял и смотрел, как слизь пожирает его ногу, хотя мог сделать шаг в сторону и потерять только часть ступни.

– Легкий! – орет Ворчун, подтягивается, отклоняется вправо и сжатым в руке острием, приготовленным для защиты от птиц, рассекает поверхность слизи.

И открываясь как огромный рот в месте разреза, капля слизи мгновенно глотает его руку, плечо, половину туловища, ноги, шею, окончательно истекает из песка тонким хвостом и окутывает в дымный кокон сгорающего заживо Ворчуна.

– Легкий! – уже не кричит, а хрипит Ворчун, оборачивается на меня невидящими глазами, захлебывается в пламени, последним усилием воли толкается от Стены ногами и пылающим факелом летит вниз. Только два догорающих конца веревки остаются от него. Один покачивается под козырьком, второй падает и, шипя, гаснет на моем плече.

И Легкий начинает плакать. Он закрывает лицо ладонями. Его плечи трясутся. Слезы текут между пальцами. Он что-то бормочет не своим голосом. Он что-то бормочет жалким тонким голосом. Он говорит о том, что он устал. Что он больше не может так. Он просит простить его и пожалеть, так как жалел его Ворчун. Он повторяет имя Ворчуна. Он сидит на каменном козырьке над входом в новую пещеру, которую подарил нам Ворчун, и плачет. Я смотрю на него и думаю, а что я выращиваю внутри себя? Я смотрю на плачущего Легкого и думаю, что я никогда не видел, как человек плачет. Я видел людей разорванных на части, я видел людей с вывороченными внутренностями и с переломанными костями. Но я никогда не видел плачущего человека. Я смотрю на Легкого и думаю, что вот так в свете Солнца он сам словно начинает светиться. И что слезы на его щеках вспыхивают как ягоды можжевельника. И я вижу, что он начинает светиться на самом деле. А потом Легкий встает со своего козырька, где мгновения назад он сидел окаменевший, не в состоянии шевельнуться под воздействием струящейся слизи, и ступает на Стену. И я вижу, что это не Легкий. Я вижу, что это женщина. Я знаю, что такое женщина. Я знаю ее имя. Я помню ее привычки. Я вспоминаю звук ее голоса. Ее запах. Ее вкус. Она делает шаг в мою сторону и протягивает руку. И я знаю, что если сейчас возьму ее за руку, то смогу встать и пойти вместе с ней. Она смотрит мне в глаза и ждет.

Но я крепко держусь за Стену. Одна моя нога стоит на нижнем острие. Вторая чуть-чуть выше. Левая рука заведена локтем за можжевеловую веревку, которая последней петлей прихвачена за самое верхнее острие. Правая рука лежит на Стене, готовая перехватиться, двигаться, подавать острия. Три надежные точки опоры. Весь секрет в надлежащем исполнении правил подъема по Стене, и все будет в порядке.