— Потом мы ждем и смотрим, что будет происходить. Если любой из этих агентов будет отозван, у нас есть проблема на той линии, которую мы проверяем. Шансов немного, но стоит попробовать.

Гербер согласился и поручил Редмонду начать работу. Он должен создать двух советских шпионов, которых никогда не было.

Я прилетел в Кению под чужим именем и поселился в старинном отеле «Норфолк» в Найроби в номере, выходящем окнами во внутренний сад. Через час после моего приезда раздался легкий стук в дверь, и я быстро впустил в комнату резидента ЦРУ в Найроби, самого авторитетного американского правительственного специалиста по Африке Билла Мосби, и его заместителя Дэйва Ламеру. Мосби сообщили по специальному каналу связи, что я буду «проездом» в Найроби и остановлюсь в «Норфолке» под псевдонимом. Ему было сказано установить со мной контакт.

Потомок кавалеристов-конфедератов, которые в Гражданскую войну водили в бой штурмовые эскадроны, Мосби провел большую часть своей службы в Африке. В безупречно сшитом сафари, с нафабренными и закрученными усами, он выглядел скорее как колониальный плантатор, чем как один из самых опытных агентов ЦРУ на Африканском континенте. Слепой на один глаз и глухой на одно ухо — результат двух разных аварий, — он был тем не менее завзятым охотником, и часто у него на лбу можно было заметить углубление в виде полумесяца от телескопического прицела, в который он ухитрялся смотреть своим уцелевшим глазом.

— Что я могу сделать для вас, бвана? — Мосби приветствовал меня своим излюбленным выражением, приберегаемым для ветеранов работы, к которым я относился[38].

Я молча пожал руку Ламеру, бывшему штурману ВВС, которого я два десятка лет назад принимал на работу, и включил телевизор на полную громкость. Сдвинув стулья, мы наклонились друг к другу, и я начал шепотом объяснятьим.

— Я просто дам вам факты. В последнне семь или восемь месяцев мы теряем своих советских агентов в Москве и по всему миру, одного за другим. Это не может быть естественными потерями. Тут должно быть что-то другое.

— Какое отношение к этому имеет Найроби? — спросил Мосби.

— Никакого, если не считать того, что у вас тут есть один очень неприятный полковник, возглавляющий резидентуру ГРУ.

Мосби и Ламеру обменялись вопросительными взглядами.

— Этот сопляк? Можешь делать с ним, что хочешь. Но как?

— У вас было достаточно случайных контактов с полковником, чтобы это было известно и здесь, и в Москве. В предстоящие несколько дней мы с вами организуем «операцию», которая будет свидетельствовать, что полковник решил на нас работать. Когда мы закончим, все будет выглядеть так, будто он новый источник ЦРУ. По закрытому каналу мы пошлем шифровку о том, что вы договорились о моей встрече с ним. Мы скажем, что он обратился к вам и выразил желание поговорить с кем-нибудь из Лэнгли.

Я приехал сюда для того чтобы завербовать его. Потом мы по тому же закрытому каналу сообщим о результатах вербовки — скажем, что он согласился. С этого момента начнется тщательно контролируемая поэтапная операция, которая путем использования специальных каналов связи должна показать нам, нет ли проникновения противника в ключевые звенья по пути от Найроби к Герберу и советскому отделу.

— Как ты узнаешь, когда твой капкан захлопнется? — спросил Мосби.

— Когда они втолкнут вашего полковника со связанными за спиной руками в самолет «Аэрофлота», летящий в Москву.

— Сколько людей будет иметь доступ к шифропереписке по этому вопросу?

— Сначала немного. Небольшая группа. Мы начнем с короткого списка. Потом станем расширять его. Может быть, нам повезет.

— Да, бвана, — улыбнулся Мосби, — если тебе повезет, то счастье полковника ему изменит.

— Это верно, — ответил я. — Но если ты сообщишь, что его поволокли домой, то мы там станем действовать очень быстро. Мы решим нашу проблему, прежде чем они сделают что-то рассчитанное надолго. Если мы выявим проникновение к нам, то мы им скажем. Гербер и Хэттавей встретятся с представителями КГБ и скажут: «Кстати, ребята, ваш полковник ГРУ из Найроби на самом деле хороший парень. Мы просто провели с ним один маленький эксперимент».

— Они в это поверят?