Ага. То есть Допинг единовременно забирает ауру на использование и для повторного использования придётся тратиться снова, но после общее количество вернётся к максимуму. А Хватка замораживает часть ауры на всё время использования, и с двумя активными печатями мой максимум ауры упадёт до 139 вместо 199. Понял, принял. Вернёмся к нашим баранам, вернее революционерам.

— Да, всё в порядке.

— Хорошо, — Ингора ответила вперёд резчика. — Вставай, пошли.

Кивнув мужчине, он мне понравился, и его убивать я бы не стал, покинул лабораторию вслед за женщиной, и мы вновь отправились блуждать по коридорам. А через десять минут я ощутил самое большое наслаждение, кажется, не только в этой короткой жизни, но и вообще за всё время. Душ. О, господи, я клянусь, это было даже лучше секса. Конечно, ни о каком напоре не шло и речи, вода, холодная и пахнущая ржавчиной, текла просто из трубы с вентилем в стене. Но я не мылся нормально с самого борделя, а за это время я успел поваляться в канализационных отходах, пропотеть кровью, а затем ещё не раз и не два пропотеть уже по–нормальному, во время тренировок. К тому же нельзя было не учитывать все те синяки на моём теле, холодная вода для которых была словно касание ангела.

Никогда не думал, что буду так наслаждаться, просто стоя под струйкой воды. Я оттирался, наверное, не меньше получаса, и продолжил бы, если бы эта сволочная баба не вытащила меня из кабинки силой. Соблазн вцепиться ей в глотку и придушить, чтобы ещё хотя бы несколько минут потратить на душ, был велик настолько, что остановил себя я уже, когда мои руки начали подниматься для захвата. Рано! Терпи, мудень! Ты ей припомнишь этот душ, обязательно, но не сейчас! Фух… так, на чём мы там остановились? Ах да. Ингора, даже не подозревавшая, что только что избежала смерти, рылась в ящике с каким–то шмотьём.

— На, надевай.

Она бросила мне рубаху, примерно похожую на ту, что у меня была, но явно на пару размеров больше положенного, видимо, чтобы рукава до конца закрывали печати на запястьях, и короткие, до середины икры, штаны из какой–то грубой ткани со шнурком вместо ремня. Ну, конечно, не Дольче и даже не Габана, но по сравнению с пропитанными кровью, по́том и сточными водами тряпками, в которые превратились стыренные из борделя вещи, это определённо был шаг вперёд. Оделся и прямо–таки новым человеком себя почувствовал, прекрасное чувство, без шуток.

— А теперь обратно в камеру, — бескомпромиссным голосом, убившим половину моего хорошего настроения, произнесла Ингора. — Тебя заберут вечером, и сразу отправишься к младшему Гадалу. Постарайся, чтобы ожидания босса насчёт тебя оправдались.

— Ну, разумеется, всё ради великого дела революции!

Она поморщилась, но набрасываться не стала, даже несмотря на отсутствие стопора в лице мужской версии Розы Люксембург. Видимо, моё согласие хоть немного, но подняло меня в её глазах. Повторно я в этом убедился, когда на ужин вместо того жиденького подобия бульона мне принесли не лучший, но вполне наваристый супчик, даже с парой кусков плавающего в нём мяса, что, вероятно, было вообще какой–то невиданной роскошью. Несмотря на то, что вероятность моего успеха босс явно оценивал как почти нулевую, он явно не собирался собственными руками делать её ещё меньше.

За мной пришли где–то через час после ужина, на этот раз уже не Ингора и даже не здоровяк–таскальщик, а парочка вполне обычных вояк. Причём не в обычных обносках повстанцев поверх брони, как ходили почти все на базе, а в совершенно одинаковых и явно «официальных» доспехах. На груди у обоих, на пришитом к металлу куске ткани, был изображён хорёк, ну или какая–то похожая мелкая живность, а над ним, через линию, три маленьких башенки. Не сразу понял, что это, но потом всё–таки дошло: это был дворянский герб. И судя по контексту, принадлежал он боссу. Забавненько… вот и нашлось прозвище, а то у меня уже начали подходить к концу известные революционеры.

Руки и ноги мне заковали в цепи с широкими, пожалуй, даже слишком широкими кандалами. Опять же, уверен, это было нужно, чтобы скрыть печати. Ни их фоне сами цепи выглядели как–то слишком уж хлипко. Пожалуй, я даже смогу их разорвать, если ситуация будет подходящей и Сын апокалипсиса сработает как надо. Впрочем, это уже на потом. Вместе с парочкой стражей Хорька мы покрутились по коридорам базы и вскоре подошли к лестнице из вбитых в стену огромных скоб. Выход на поверхность! Парочке даже не пришлось меня подгонять, я сам схватился за скобы и полез вверх, метров через десять упёршись головой в широкий люк.