Книги

Главное убежище

22
18
20
22
24
26
28
30

Несколько человек опустили дубинки, настороженно глядя на них. Веник заметил, что отнюдь не все обитатели станции были молодыми. Было несколько пожилых бомжей и какие-то потертые мужички. Среди них выделялся бродяга неопределенного возраста в длинном, почти до земли сером халате.

— Здравствуйте, гости дорогие, — с натяжкой сказал тот. — Я тут, так сказать, местный староста, ну и вот, от лица всех, приветствую вас.

Он чинно поклонился и спросил:

— Куда путь держите?

— Прямо идем, по тоннелям, — уклончиво ответил Дед.

На станции воцарилось молчание. Только гремели кастрюли в одной арке сразу после лестниц. Там, судя по отблескам, тоже горел яркий костер.

— Ну, так садитесь, — сказал староста. — Как это говорится, в ногах правды нет.

Кто-то из бродяг хихикнул.

— Можно и присесть, — сказал Дед.

Люди стали было рассаживаться возле костра, как случилась странная вещь.

Из клетки в ближайшей нише послышались какие-то звуки и оттуда, из темноты, к решетке подбежало странное существо. В ярком свете костра невозможно было определить, кто это, мужчина или женщина.

Существо взвыло и закричало:

— Помогите!!!

Тут же рядом возникла еще одна фигура. Это был изможденный молодой мужчина с бородой:

— Помогите!!! — петушиным голосом закричал он. Он, вероятно, еще что-то хотел сказать, но вместо этого, он вцепился руками в решетку и протяжно заорал: — Аааааааа!!!

Все у костра всполошились. Борода и Дед взяли автоматы наизготовку. Веник не знал, что и думать.

И тут, в довершение всего, из глубины клетки вынырнул и приник к решетке, еще один невысокий крепыш с большой головой. Веник увидел, что это лысый мужчина преклонных лет. Он что-то стал искать в своей одежде и Веник даже подумал, что тот собирается вытащить оружие, и поэтому навел на него автомат. Однако мужичок извлек из лохмотьев очки с одной линзой, быстро одел их и, оглядев компанию у костра, также заорал:

— Помогите!!! Спасите нас!!!

Возможно, в другой ситуации это выглядело бы смешно, но ни Веник, ни люди у костра не засмеялись.

Староста недовольно поморщился: