Именно такой человек и нужен был для борьбы с террором и террористами. И то, что с французскими политическими и экономическими кругами он, пожалуй, связан слишком уж тесно — так это даже хорошо. По крайней мере, хорошо пока.

Однако ревизия состояния дел в Париже выявила, что господин Рачковский, паря в заоблачной выси политических интриг, очень плохо ведет дела земные. В частности, отдел наружного наблюдения велся так, что никаких результатов от него ждать было нельзя — немногочисленные агенты, ютившиеся в двух комнатах, расположенных, вдобавок, на территории самого посольства (!), были прекрасно известны революционерам, многие из них были "в полном смысле инвалидами, непригодными к живому делу", а остальные… Остальных было ровно шесть человек.

Расположение "парижского бюро" ЗА на территории посольства имело массу минусов, главным из которых было то, что агенты при всяком удобном и неудобном случае заявляли, что являются сотрудниками русского посольства — что влекло за собой большое беспокойство с внешнеполитической точки зрения. Французам (рядовым, в смысле — обывателю) не нравилось, что во Франции работает иностранная полиция. А кому бы понравилось? Высшие круги, которые были в курсе, делали "морду кирпичом", поскольку франко-русский союз значил для них гораздо больше — но некая тень напряженности от этого накапливалась. А кому нужно напряжение в такой финансово сложной обстановке? Елка рассчитывала слупить с Парижа ещё немало звонкой монеты, крайне необходимой на "Малую Индустриализацию" и программу Океанского Флота. И большой политический скандал был в такой обстановке НЕДОПУСТИМ.

Главной проблемой для неё сейчас были даже не финансы — деньги, в конце концов, всегда можно просто напечатать. Проблема — в стапелях, инженерах и специалистах, рабочих руках и острой нехватке мощностей судостроительных и механических заводов. Для постройки и эксплуатации боевого корабля требовались собственно верфи и налаженное производство — брони, артиллерийских орудий и орудийных установок (лафетов и башен), снарядов, котлов и паровых машин. А уже совсем вскоре — ещё и паровых турбин, оптических и электромеханических приборов, дизелей, бензиновых и электрических моторов… Для того, чтобы все это в России появилось, требовалось надстроить здесь всю технологическую цепочку — построить машины, чтобы выпускать машины, чтобы выпускать машины… и только последний элемент цепи будет выпускать то, что необходимо.

Или же — закупить оборудование за границей. И в этом случае запуск печатного станка уже не поможет, поскольку русские рубли валютой не являются. Необходимы либо золото, либо валюта государства, поддерживающего "золотой стандарт" — британский фунт, французский франк, американский доллар….

И для того, чтобы эту валюту получить, Елка-Аликс была готова НА ВСЕ!

Действия заграничной агентуры были реорганизованы следующим образом.

В Гельсингфорсе, Варшаве и Батуме были созданы подчиненные 2-му Департаменту ГПУ центры "Финляндия", "Польша" и "Кавказ" соответственно. Эти центры должны были работать только против склонных к бомбометанию и/или мятежу националистов соответствующего толка — вне зависимости от того, в какой стране они нашли себе приют. "Интернациональные" террористы и революционеры находились, соответственно, в ведении 1-го и 3-го Департаментов ГПУ.

На территории Российской Империи действовали управления ГПУ, соответствующие административно-территориальному устройству (губернские управления СеПо, Секретной Полиции, они же — Третьи Департаменты ГубУВД), а также особые подразделения Транспортной Жандармерии. В их ведение входили полицейские функции на транспорте и обеспечение бесперебойного функционирования железных дорог и речных путей — включая противодиверсионные мероприятия: охрану мостов, тоннелей, шлюзов и тому подобных стратегических транспортных объектов. За пределами Империи работала не Заграничная Агентура, как раньше, а Особый Департамент МВД "по международным взаимодействиям". Ему были подчинены назначенные при каждом российском посольстве чиновники МВД, номинально отвечающие за "взаимодействие сыскной полиции Российской Империи и соответствующих органов страны пребывания", на самом же деле являющиеся офицерами Жандармского Корпуса. В непременную обязанность им вменялось поддерживать "наивозможно более тесные" связи с чиновниками различных ведомств страны пребывания, которые могли бы при необходимости помочь в освещении проживающих здесь революционеров, а также создание среди оных революционеров надежной агентуры.

В целях координации и централизации в Европе были созданы два главных центра Особого Департамента — Парижский и Швейцарский. Первый должен был работать на территории Франции, Бельгии, Голландии, Англии и Испании. Швейцарский центр освещал революционеров, действующих с территорий Швейцарии, Германии, Австро-Венгрии и Италии. Два малых центра — в Копенгагене (против Дании, Норвегии и Швеции) и Константинополе (против Турции).

Центры, как большие, так и малые, включали двух или трех чиновников МВД под дипломатическим прикрытием (в парижском центре работало пять человек — Франция на весь мир славилась тем, что с неё, как с Дона, "выдачи нет") и вспомогательные подразделения. Обычно их было два: употребляемое для наружного наблюдения "частное розыскное бюро" — парижское "Бинт и Самбен", цюрихская "Капелла" с филиалами в Риме, Вене и Мюнхене и копенгагенская "Северная Звезда" — большая часть сотрудников которого даже не подозревала, на кого на самом деле работает, и "журналистское агентство", якобы представляющее какую-либо русскую газету. На самом деле оно отвечало за регулярное появление в печати подведомственных стран агитационных и пропагандистских материалов, "создающих нужные России представления и настроения"[48]. Создание при каждом центре "силового" отдела, сотрудники которого могли бы употребляться для пусть не самой грязной, но все же достаточно грубой работы вроде разгрома типографий и тому подобного, оставалось только голубой мечтой. Пока для этой цели приходилось использовать наиболее доверенных сотрудников наружки, а то и жандармов, работающих под дипломатической крышей. Что будет, если их за этой работой поймают — страшно даже подумать…

Против создания в центральном или местном аппарате спецотдела "У" решительно протестовал сам начальник ГПУ. Рачковский, съевший собаку на противозаконных действиях и провокации, не допускал даже и мысли о том, что особо опасных врагов Империи можно просто… устранить. Он был этим предложением императрицы ШОКИРОВАН. Впрочем, возможно, его превосходительство просто считал, что это — "низкий сорт, нечистая работа". В конце концов, УБИТЬ врага может любой болван с пистолетом, а вот сделать так, чтобы весь мир воспринимал оного врага как особо опасного маньяка с бомбой в каждом кармане… Вот это Рачковский умел и любил.

Так или иначе, но российские специальные и секретные службы росли и крепли.

Помимо ГПУ и Разведывательного Отдела Генерального Штаба Сухопутных Войск, сразу же по возвращении царской семьи в Россию превращенного в Главное Разведывательное Управление Объединенного Генерального Штаба Российской Империи, список этих служб включал ещё Службу Дипломатической Безопасности МИД — эта структура была создана для установления того самого ТОТАЛЬНОГО контроля над иностранными дипломатами, каким славился СССР.

За каждым посольством и дипломатическим представительством, действующим в России, было установлено самое пристальное наблюдение. Среди сотрудников и дипломатов вербовалась агентура, за каждым их шагом следили топтуны службы наружного наблюдения, вся переписка подвергалась перлюстрации…

СДБ также отвечала за контрразведывательное обеспечение, контршпионаж и внешнюю охрану русских посольств и дипломатических представительств за рубежом. Последняя функция была возложена на специально созданную в составе ОКПС "Посольскую" бригаду. А кому же ещё? Территория посольств экстерриториальна, она — российская земля на чужбине! И охранять границу, естественно, должны именно пограничники.

Чисто церемониальные функции этих войск, обряженных в специально для того пошитые мундиры а-ля "Отечественная Война 1812 года" (кроме парижского взвода, который, "во избежание тягостных воспоминаний, могущих вызвать предвзятое отношение", облачили в стрелецкие кафтаны, скопированные с тех, что носили драбанты стремянной роты, так понравившиеся французам во время недавнего визита), не должны были обманывать наблюдателя. Эти ребята попадали в столицы государств "Вероятного Противника" не только для того, чтобы радовать взоры берлинцев или лондонцев блеском униформы и четкостью исполнения ружейных приемов при смене караула. Но вот для чего эту бригаду создали НА САМОМ ДЕЛЕ? Даже самые сообразительные терялись в догадках. Ведь не для того же, в самом деле, чтобы по сигналу о мобилизации начать совершать диверсии во вражеском тылу? Русские же не настолько сумасшедшие?

В аппарате министерства финансов были созданы сразу три сыскных департамента. Первый, названный Полицией Казначейства, расследовал случаи подделки государственных и частных ценных бумаг — начиная с денежных купюр и заканчивая лотерейными билетами, но исключая паспорта и прочие документы, к финансам не относящиеся. Второй, получившей название Финансовой Инспекции, контролировал, в основном, промыслы, требующие оформления лицензии — такие, как, к примеру, проституция, содержание заведений с подачей горячительных напитков крепче 12º и прочие особо "сладкие" занятия. Но главным для них должно было стать преследование обычных неплательщиков, число которых после планируемой замены подушной подати на подоходный налог наверняка вырастет. Третья контора, названная "Комиссией биржевого контроля", соколиным глазом выглядала случаи биржевого мошенничества — всякие там "пирамиды", обман инвесторов, инсайдерские сделки и прочую фигню, связанную с тем, что императрица, полностью солидаризируясь с марксистами, называла "фиктивным капиталом". Бумага, за которую дают сто рублей, стоит сто рублей. Бумага, за которую дают пять рублей, стоит пять рублей. А бумага, за которую дают по морде, не годится даже в туалет. Жестковата! И все это — одна и та же бумага. Так при чем здесь капитал и прибавочная стоимость? В чистом виде азартная игра, почти целиком зависящая от психологии.

Последнюю по порядку, но не по значению тайную службу Империи государыня создала на базе дворцовой полиции — до этого занимавшуюся только внешней охраной царских дворцов и дворцовых парков. Официально теперь это именовалось СБ Имперской Канцелярии, в её прямом подчинении находились отдельный полк Внутренних Войск "Лейбштандарт", Отдел Внешнего Наблюдения (полторы тысячи "внутряков" с автоматами и снайперскими винтовками и пять сотен тяжеловооруженных полицейских в штатском — они обеспечивали охрану внешнего периметра), отдельный батальон Драбантов, рота Дворцовых Гренадер, Конвой и Фрейлинская служба (охрана внутреннего круга и личная охрана). Кроме этого, СБ Имперской Канцелярии включала аналитическую часть, разделенную на внешнеполитический, внутриполитический и стратегический отделы, оперативно-следственную часть и службу ОсКоСС — особого контроля систем связи.

Специально для оперативников различных сыскных, специальных и секретных служб в "Кодекс о рангах" была введена особая система званий, включавшая "оперативных сотрудников" 3-го, 2-го и 1-го рангов (в армейской системе им соответствовали "пти-офицерские" звания прапорщиков), "оперативных уполномоченных", также трех рангов (от подпоручика до штабс-капитана), "инспекторов" 2-го и 1-го рангов (капитан и майор) и "комиссаров" 2-го и 1-го рангов (подполковник и полковник соответственно). Генеральским чинам соответствовали звания "бригадный", "дивизионный" и "генеральный комиссар МВД".