«Опель» стоял в нерешительности при въезде на проспект.

«У него не горит одна фара, – отметил Еремин. – Попадется на крючок первому же гаишнику! Можно его сбросить со счетов!»

«Опель» поджидал остальных, и вскоре те объявились. Пятеро парней, делегированных от каждой иномарки, провели короткое совещание и бросились по машинам. Две из них тут же рванули в сторону Рижского вокзала. Две других разминулись на Сухаревской площади. «Опель» помчался к Сретенке.

– П…е, ребята! – напутствовал их следователь, дав наконец волю чувствам.

Выждав еще какое-то время, он вернулся к своей развалюхе. И взял курс на Шереметьево.

Домой вернулся обессиленный, но довольный. Все же спас жизнь человеку. Плохому, правда, человеку. Загубившему много душ. Честнее было бы предать его правосудию. Но кто бы дал ему дожить до суда?

Чайник свистел на плите. В комнате не унимался телефон.

– Зря ты так, – услышал он в трубке знакомый голос с хрипотцой. – Я понимаю, что Элвис тебе нужен был для какого-то дела. Потому и приказал братве не трогать, пока он с тобой.

– Я это оценил.

– А какого хрена ты с ним нянчился?

– Он мой клиент.

– Ясно. Как ты сумел улизнуть от моих раздолбаев?

– Расскажу как-нибудь при встрече. Надеюсь, из них никто не пострадал?

– Я это оценил, – передразнил следователя голос в трубке. – Правда, Угольцы загремели в РУОП. Это уж шлюха Элвиса постаралась! Что возьмешь с дуры?

А потом добавил:

– А с Элвисом ты все-таки напрасно возился. У меня ведь в каждом аэропорту свои люди. В Шереметьеве тоже.

И на прощанье:

– Если понадобится помощь – не стесняйся!

– Есть маленькая просьба.

– Валяй!