Они ехали в переполненном вагончике метро, возвращаясь с прогулки по праздничному городу. Свою машину она еще днем поставила возле его дома, решив, что в такой день благоразумней обойтись без нее.

В метро было весело. Шумные компании, в основном молодых людей, возвращавшиеся с Воробьевых гор, резвились, как стада гиббонов, перебегая с одной станции на другую, приветствуя знакомых радостными воплями и оставляя после себя кучи мусора.

На таком фоне писатель казался угрюмым человеком, лишенным всякой радости в жизни.

– Может, выйдем на Революции? – предложила девушка. – На Никольской есть отличный кабак!

– Я устал.

– Хорошо, – сделала она недовольную мину, – тогда, как приедем, ты ляжешь спать!

– А ты?

– А я поеду веселиться!

– Очередная тусовка?

– Почему бы нет? Я свободный человек!

Раньше он не замечал этих злых огоньков в ее взгляде. Он считал, что у Пати глаза ангела. Светло-серые, немного наивные, сияющие.

Сегодня она была одета, как в первый раз, в той очереди в кассе «Иллюзиона». Рыжие джинсы, зеленая футболка с французской надписью «Как рыба в воде» и этот трогательный рюкзачок, содержание которого он знает наизусть. Сотовый телефон, носовой платок, расческа, кошелек, пачка сигарет «Голуаз», связка ключей, помада «Живанши», пудра «Кларин» и какая-нибудь книжка, покетбук, чаще всего детектив. Не могла подолгу что-то искать и в нетерпении вытряхивала все содержимое рюкзачка на журнальный столик, а он с удовольствием рассматривал каждую вещь.

– Ну что ты все молчишь? – негодовала Патя.

– Путь к храму был утомителен, – признался Антон.

– Ты сам повел меня туда! Тоже мне развлечение! Это для старых и убогих!

– Наверно, – не стал спорить Полежаев.

«Сходи со мной в костел», – услышал он вдруг жалобный голос Иды, и сердце сжалось от боли. «Я некрещеный». – «Не имеет значения». – «Не хочу».

– Ты обиделась, что я повел тебя к православному храму?

– Мне без разницы! – пожала плечами Патя. – Везде одинаково! Что ты смотришь, как на чудо?

– Так, вспомнилось кое-что.