— Допустим. Но я всё же не чувствую катализатор. Связи нет.

— Верно. Нет. На этот раз по-настоящему «нет». Эта купальня — особенное место. Я подготавливал его не один десяток лет. А бароны охраняли. Всё, что мне требовалось, — это заманить Джыра сюда. Не тебя, мальчик, а его. Все наши игры нужны были лишь для того, чтобы перехитрить его. Неужто ты и правда думал, что мне нужны эти его бессмысленные письмена? Я потратил десятки лет на их расшифровку и давно понял, что у меня нет времени на то, что может оказаться обманкой или пособием для простофиль.

Он говорил, что запасы жизни можно брать и жить чуть ли не вечно. А теперь у него нет времени...

— Так-так, — хмыкаю я, стараясь справиться с подступающим чувством всеобъемлющего кабздеца. — Дай угадаю, у тебя кончаются заимствованные запасы жизни? Стареешь? Вот и решил вернуть анклав? Зачем тогда вообще разорвал контракт с Костей?

— Затем, что так было надо. Чтобы владеть анклавом, нужно быть могущественным магом с сильной волей. Я понял, что не готов и стану лишь его пешкой. Вот как ты сейчас. Чтобы Джыр согласился разорвать со мной контракт, мне понадобилось долго стараться... В какой-то момент я стал до безобразия скучный и молчаливый, десятилетиями не покидал анклав, занимаясь монотонными и бессмысленными экспериментами, прикидывался ненормальным... Жаль, что я не смог сохранить катализатор. Он словно имеет свою волю — и просто пропал оттуда, где я его спрятал, чтобы вернуться за ним, когда наберусь сил.

— Интересная история. Ну, так зачем мы здесь, а? Почему нельзя было провернуть всё раньше? Зачем все эти хитровыверты?

— А ты ещё не понял, да? Переоценил я тебя. Ну ничего, меня он тоже когда-то обманул...

Морщусь:

— Я счастлив, что ты намного умнее и хитрее меня.

Смотрящий никак не реагирует и продолжает:

— Джыр и со мной разыгрывал эти фокусы. Делал вид, что иногда катализатор можно заглушить магией разума. В это легко поверить, ведь именно так блокируются обычные пространственные артефакты. Чтобы хозяева, так сказать, иногда расслаблялись ради его потехи. Понимаешь ли, Джыр не любит, когда хозяин сходит с ума от понимания, что он постоянно рядом. Невидимый, вечно слушает, всегда всё видит. Когда спишь, когда ешь, занимаешься сексом, омываешься или испражняешься... Но я давно догадался, во что он играет. Каждый раз, когда связь с анклавом якобы блокируется магией разума или нестабильным накопителем, Джыр переигрывает это так, будто это и правда... работает.

Я начинаю осознавать всю глубину развода:

— Вот, значит, зачем ты просил меня избавиться от Кости, пока мы обговаривали план. Он нас слышал, но думал, что мы об этом не знаем. А ты прикинулся, что не знаешь, что он нас слышит. Таким образом Костя поверил, что твой план — и правда переиграть его в пари, где ставка его шифровка...

Мозги пухнут. Слишком много вокруг столетних и тысячелетних. Каким бы ни был я умником в свои тридцать лет, мне всё равно... тридцать. Гениальности можно противопоставить, например, пятьдесят лет. Да даже сто. Но чего стоит тридцатилетний гений против тысячелетнего опыта? В нашем мире такое даже сравнить невозможно...

— Верно, мальчик. Верно.

— Но ведь это я предложил Косте пари на влиятельность в подполье? Этого вообще могло не быть.

— Ничего странного. Ты лишь непроизвольно упростил мне задачу. У меня были десятки планов на твой счёт, оставалось лишь выбрать подходящий случаю.

Что ж, единственное, чему я уже не удивлюсь, — это тому, что данный мир гениален по-своему, а я вполне себе обычная пешка в руках местных гениев.

Сую руку в один карман, в другой. Достаю пучок жёлтых цветов, купленных на рынке. Здесь их используют для букетов, так что я хотел, так сказать, побаловать своих девушек. А то нехорошо, всё беготня да беготня... Но я-то знаю, для чего ещё могут пригодиться эти цветочки. И заготовил их заранее после очередного откровения Кости.

Хорошо, что Смотрящий на мои странности никак не реагирует. Ну жую я что-то от нервяка — и жую. Вряд ли он не знает, что это такое. И однозначно уверен, что положительных эффектов для организма я точно не получу.