В Средней Азии взаимоотношения с ханствами складывались терпимо, по донесениям из Туркестанского генерал-губернаторства с казахскими родами особых проблем не возникло. Были небольшие трения с беями Старшего жуза, не очень считающихся с властью Есим-хана, даже нападения джигитов из этого рода на наши войсковые части, но после показательного наказания нападавших и их вожаков такие инциденты прекратились. Наши войска отбили наскоки джунгарцев на востоке и хивинцев на юге, не пропустили их в степь к казахским аулам. На жалобу хивинской стороны ответили, что казахи под нашей рукой, в обиду их не дадим, чем заставили ее призадуматься, стоит ли враждовать с нами и подопечными. Регулярная торговля с ханствами только стала налаживаться, пошли первые караваны с нашей продукцией, от бытовых предметов до промышленных изделий. Обратно они везли ковры, хлопчатые и шелковые ткани, парчу, кожу, золотые и серебряные украшения, рис, чай, сладости.
В гораздо больших объемах возобновились поставки самых различных товаров от нас в Османскую империю и Персию и обратно, в основном морскими путями, почти каждый день в наших портах швартовались их суда, как частных, купцов, так и имперских, подобным образом русские суда ходили в заморские порты. Общий товарооборот почти сравнялся с прежним, до войны с Европой, если еще прибавить будущую торговлю с Китаем, то превзойдет. Спрос на наши товары растет с каждым годом, их производство также увеличивается, новые заводы и фабрики растут по всей стране, особенно на осваиваемых землях. Небольшой спад, происшедший в начале войны с европейской коалицией, сменился новым ростом производства нужных товаров и изделий. Они большей частью расходятся по стране, покупательский спрос у населения растет с его доходами, а теперь широким потоком идут в южные и восточные страны.
С таким оптимистичном настроем встретил новый, 1631 год, в эти наступившие праздничные дни особо остро почувствовал стремительно летящее время. Казалось, только вчера вернулся из похода в Сибирь, а уже прошел год, произошли важные события, самое главное из них - союз с Китаем, вступление в войну против общего врага. Считаю, что принятый курс на сближение с Востоком правильный, несет большие перспективы, чем прежний, когда я ориентировался на запад, занимал новые земли, пробивал окно в Европу. В конце концов восставшая из разрухи, набравшая сил Россия стала изгоем в ее сообществе, диким варваром, представляющим угрозу всему просвещенному Старому свету. Конечно, на Востоке нас встретят немало забот, здесь свои нравы и устои, но нет того лицемерия и подлости, как в извращенной Европе. Надо только проникнуться его верой и мыслями, почувствовать сердцем душу пока еще экзотического для нас народа, тогда многие трудности станут преодолимы. Молва о присущей ему хитрости и коварстве в большей степени вызвана незнанием восточного менталитета, чем истинным предрасположением. Мои встречи в Сибирском походе с туземцами укрепили меня в таком мнении, да и в прошлой жизни немало общался с ними.
После Новогоднего и Рождественского праздников полностью отдался радости общения в семейном кругу, оставив в сторону мысли о планах и государственных нуждах. Мне пошел сорок пятый год, но с детьми я веселился как беззаботный юнец, даже жены поражались происшедшей перемене, Сашенька даже пошутила о пришедшей второй молодости (может, подразумевала, детстве?!). А детям в радость, барахтались со мной в снегу, бросались снежками, с криками от восторга и страха спускались на санках с крутой горки. Маленькая Танечка не сходила с моих рук, просила покататься снова и снова. Даже повзрослевшая Аннушка, глядя на меня, брала в охапку младших сестренок, мчалась за нами вдогонку. Панкрата с нами нет, он сейчас в лагере в Коломнах, готовится с войском к походу в Маньчжурию. Ему доверили командовать ротой, днюет и ночует в полку, со всем рвением занимается со своими подопечными. Пришел срок нашего возвращения в Кремль, чувствую в себе бодрость и переливающуюся энергию, отдых прошел превосходно.
В начале февраля ушла на восток армия Шеина, через два месяца за нею вторая армия по командованием Матвея Голенищева, нам оставалось только дожидаться от них вестей, дорога у них долгая, почти на полгода. Тем временем в моей семье произошли сразу два события, в конце февраля перед Масленницей Оленька родила сына, при крещении назвали его Владимиром, а двумя неделями позже выдали замуж Аннушку за ученого мужа из университета, Василия Чебышева, молодого и талантливого математика, уже завоевавшего авторитет в научных кругах. Оба семейных праздника отмечали с размахом, как подобает монаршей фамилии, со службой в Успенском соборе, пиром в Теремном дворце. Только молодожены попросили жить им отдельно, не в Кремле, а вблизи от университета на Воробьевой горе. Нашли им подходящие хоромы с двумя этажами и теремом на третьем, выкупили у прежнего хозяина, беспрекословно согласившегося освободить жилище царевне. После мы не раз проведывали молодых, радовались за них, в семье у них любовь и согласие.
Глава 5
В августе-сентябре 1631 года русские армии совершили героический переход через горный массив Большой Хинган и пустыню Гоби, вышли в тыл маньчжурского войска. Армия Шеина форсировала бурный Аргунь восточнее Нерчинска, стремительным маршем за три дня прошла выжженную от жары степь и вступила в горы, вознесшиеся в небеса, с крутыми, почти отвесными подъемами, узкими тропами на карнизах, обрывающимся в пропасть. Веками считалось, что Большой Хинган недоступен для массовых соединений войск, даже великий Чингис-хан обходил его стороной, когда шел покорять Китай. Тем неожиданней стало для маньчжуров появление русской армии, преодолевшей за две недели труднейший горный путь, на равнине в самом сердце их родной земли.
Наши полки потеряли в горах немало бойцов, коней, часть пушек, оставили весь обоз, навьючив груз на лошадей. Люди замерзали на покрытых льдом скалах под пронизывающем ветром, срывались в пропасть, уже отчаялись выйти живыми из бесконечно тянущихся гор, но армия упорно шла вперед несмотря ни на какие жертвы. Позже, кроме как из сухих строк донесения командующего, я узнал подробности этого беспримерного подвига русских воинов от очевидца, своего сына. Панкрат рассказывал, что они шли на одной воле, из последних сил, заставляли себя делать шаг за шагом, поднимались на скрывающиеся в облаках перевалы, вновь спускались на самое дно ущелий по крутым и скользким тропам.
На привалах командиры тормошили уставших и замерзших бойцов, не давая им уснуть вечным сном, едва ли не насильно поднимали и заставляли идти дальше и так каждый день, преодолевая перевал за перевалом, одну вершину за другой. Никто из бойцов не роптал на неимоверные тяготы и смертельный риск, стиснув зубы, шли за своим командующим, казалось, не знающим устали. Героизм русского войска увенчался успехом, когда, вырвавшись из гор прямо на голову не ожидавшего опасности враждебного народа, наши полки за считанные дни, почти не встречая сопротивления, заняли всю маньчжурскую долину, отсекли ушедшую в Китай армию противника от своей базы.
Не менее трудным, пусть и с меньшими потерями, выпал путь второй армии под командованием Голенищева. Она вторглась в Монголию южнее Иркутска, скорым маршем прошла ее степную часть, не задерживаясь в изредка встречающихся улусах кочевников. Через неделю вступили в крупнейшую пустыню Азии - Гоби, почти безводную с редкими оазисами. Каменистая в начале местность постепенно перешла в бесконечный песок барханов, невыносимая дневная жара сменялась холодными, до заморозка, ночами. Люди берегли каждую каплю воды, отказывали себе в живительной влаге, но поили лошадей. В оазисах не останавливались, места для большого войска не хватало. Только набирали воду и отправлялись дальше, без длительных привалов даже в самый зной, почти тысячеверстный путь через Гоби преодолели за месяц,
Бойцы падали от усталости, вновь вставали, шли, проваливаясь по щиколотку в вяжущий песок, теряя последние силы, поднимались на осыпающиеся барханы. И так день за днем прошли всю пустыню, высохшие от жары и жажды, с обгоревшей и растрескавшейся кожей, незаживающими язвами на лице и руках. И когда вышли к предгорью Большого Хингана и текущей с него реки, боялись поверить своим глазам, что трудный путь уже позади. Здесь остановились на два дня, восстанавливая исчерпанные до дна силы, а потом направились в обход отрогов с юга. Еще неделю следовали по знойной степи, вышли к западной стороне Китая у крупного поселения Суйюань, в тылу наступающего на ханьцев маньчжурского войска, также, как и в горах, не ожидавших появления грозного противника.
Армия Шеина еще на десять дней задержалась в предгорной долине в ожидании каравана из Нерчинска. После, пополнив припасы, с реквизированным у маньчжуров обозом направилась в сторону Пекина. Здесь сосредоточились основные силы неприятельского войска, преодолевшего Великую Китайскую стену и подступившего к столице империи. Две недели армия шла к этому гигантскому оборонительному сооружению на севере Китая, ее путь пролег по высохшей степи с частыми сопками и низинами. Выдвинувшиеся вперед разведчики объезжали их с осторожностью, за каждой могла ожидать засада. Встречавшиеся небольшие группы неприятеля рассеивали огнем своего оружия, против крупных отрядов вызывали основные полки и артиллерию.
Отдельными колоннами шла кавалерия, драгуны и казаки, в разгоравшихся сражениях они обходили с тыла вражеские отряды, вступали в схватку с конницей, расстраивали пешие порядки, наводили среди них панику. Русские воины, прошедшие отличную выучку и богатую боевую практику, без особых трудностей справлялись с сопротивлением противника, явно уступавшим в силе нашим прежним врагам, не только европейским, но и тем же крымским татарам и османам. А о превосходстве оружия и речи не могло быть, плотным и убойным огнем не давали приблизиться маньчжурским и монгольским лучникам для нанесения поражающей стрельбы. Наши полки с марша, почти не задерживаясь, преодолели стену, противника на ней почти и не было, а потом рассекающими клиньями врезались в самую гущу неприятельского войска.
Маньчжуры не ожидали подобного удара в спину, не смогли хоть как-то собраться для отпора русскому войску, в панике разбегались в стороны. За сутки армия пробила всю глубину строя противника, вышла к позициям имперского войска у самых предместий столицы, ее окраина виднелась не далее, чем в десяти верстах. Еще два дня полки добивали попавшие в окружение между клиньями остатки неприятеля, в плен никого не брали. Осада Пекина была снята полностью, командующий отправил в столицу посольство, прошедшее с ним весь трудный путь, сам же остался с войском, отдал приказ продолжить наступление на восток. Ни теряя ни дня, армия продолжила марш вдоль линии фронта навстречу группировке Голенищева, двигаясь по всей ширине полосы до самой стены. Маньчжуры спешно отступали перед ней, почти не оказывая сопротивления, пытались уйти на север в степь.
Неделей позже вступила в бои вторая армия против фланговой группировки противника, состоявшей в большей части из монгольских туменов. Превосходство русского оружия сказалось и на этом участке фронта, массированным огнем пехоты и артиллерии уничтожили и рассеяли вдвое большее по численности войско неприятеля, вынудили его к отступлению, а затем паническому бегству. Так и шли навстречу две русские армии, преследуя бегущего противника, не давая ему оторваться. И все же немалой части, почти половине, маньчжур и монголов удалось прорваться через стену и уйти в степь, бросив обозы, древнюю артиллерию, снаряжение, награбленное добро. Встретились у города Цзиньян, совместно добили оказавшиеся между ними последние вражеские части, а потом еще неделю стояли лагерем, готовясь к возвращению домой.
В начале ноября объединенное русское войско выступило в обратный путь, выполнив поставленную ему боевую задачу - разгром маньчжурской армии и нанесение ей максимальных потерь, своих же почти не допустили. Полное уничтожение врага мы посчитали нереальным на столь протяженном фронте, да еще в степных и горных условиях, хорошо знакомых противнику, найти здесь его скрывшиеся отряды почти невозможно. Возвращались по пройденной ранее армией Голенищева дороге, через Монголию, идти напрямую в горы в наступающей зиме командующие посчитали слишком опасным. Самый трудный участок - Гоби, преодолели с меньшими мучениями, без опаляющего зноя, только с усилившимися морозами по ночам и пронизывающими насквозь ветрами, вышли к Иркутску в середине января. Дальше путь пролегал по оживленному и обустроенному Сибирскому тракту, завершили поход в Москве уже в июне 1632 года.
На всем пути от Сибири до столицы воинов-победителей чествовал весь народ, в городах и селениях встречали хлебом-солью, колокольным перезвоном. Люди стояли по обе стороны тракта, образуя живой коридор, несмотря на стужу, дожди или зной. Славили подвиги армий, вручали бойцам цветы и венки, со всей широтой русской души отдавали дань благодарности воинству, его мужеству и стойкости. В Москве чествовали командующих, наиболее отличившихся воинов на торжественном приеме в Грановитой палате, я собственноручно наградил их орденами и почетным оружием. Среди лучших командиров своей армии Шеин назвал Панкрата, я не скрывал отцовскую гордость, когда вручал ему Георгиевский орден. По моему указу во всех городах, губернских и уездных центрах провели празднества победы русского оружия и духа в восточной кампании.
Удачная экспедиция наших армий в Китае сыграла в последующем очень важную роль, на многие годы скрепила взаимовыгодную торговлю с империей, сотрудничество по другим проекта. Маньчжуры еще долго не помышляли о большей войне с Китаем, хотя набеги их небольших отрядов на приграничные поселения так и продолжались. Обезопасили мы и свою зону на Амуре, поставили укрепления и заставы на правом его берегу. Здесь встречали нередкие наскоки маньчжур с той стороны гор, не допускали их к реке. Сам Амур стал важной транспортной линией, соединившей Сибирь с Дальним Востоком, с большим речным флотом. По его долине продолжили Сибирский тракт в новые края, их освоение пошло намного скорее вплоть до выхода в Японское море и строительства на нем нового Тихоокеанского флота.
Вскоре после войска, в июле, вернулось в Москву из Китая наше посольство. Его глава, мудрый и осторожный Силантий Парфенов, отчитался мне о переговорах с императором Чжу Юцзянем, а после на мои и Грамотина расспросы рассказал об увиденном в диковинной пока для нас восточной стране, поделился своими впечатлениями о далеком, но важном в скором будущем соседе. Все тяготы перехода через горы и последующего марша по тылам маньчжуров посольство перенесло наравне с бойцами. Также мерзли, падали с ног от усталости, но не отставали, несмотря на солидный возраст посольских чинов, обузой войску не стали. После захвата армией маньчжурских поселений в горной долине посольские побывали в нескольких из них, разговаривали через толмачей со старейшинами родов и шаманами в их глинобитных хижинах - фанзах. Слушали историю этого воинственного народа, предания старины, вызнали о нынешних делах и планах.
Произошли маньчжуры от кочевых племен тунгусов-чжурчжэней, со временем они осели на плодородных землях северного Китая, но немалая часть все еще ведет кочевой образ. Были в не столь давней истории великие победы, расцвет могущества, а потом поражение от монгольской Золотой Орды. Основатель нынешнего государства Маньчжоу хан Нурхаци, провозгласивший себя Сыном Неба, объединил разрозненные прежде чжурчжэньские племёна, принялся за завоевание ханьских земель. Он занял три северные провинции - Ляодун, Мукден, Ляоси, разгромил многократно большую по численности армию императора Поднебесной. Пять лет назад, после смерти Нурхаци, к власти пришел его сын Абахай, продолживший экспансию на юг. Именно его войско в прошлом году штурмом взяло Великую Китайскую стену почти на всем ее протяжении, подступило к предместьям столицы ханьской империи.