Уже через пять минут господин актёр был готов к дальнейшему представлению. Щедро залитый местным алкоголем, большая часть которого отправилась ему внутрь, обеспечивая правдоподобность, а остальное на жилетку, штаны и рубаху, с перемазанным в рыбьем жиру лицом он был аккуратно уложен в сарае, в проход между стеллажами. Я же, проверив, не наследил ли сам, только в который раз поражённо крякнул.

Следов как таковых я, похоже, вообще не оставлял, если только не задавался подобной целью. А ведь, помнится, в «Тигрёнке» я действительно брал в древе талантов способность «Лёгкий шаг», где говорилось о чём-то подобном, но главной особенностью являлось игнорирование «Соловьиных полов», поднимавших шум, стоило только на них наступить. Да ещё и развивал этот талант на единицу, чтобы игнорировать ловушки с нажимными пластинами.

Хмыкнув, я ещё раз осмотрел последствия своего вандализма. Получилось очень даже реалистично! Поорав с отцом, мечник отправился делать нехорошее блонде, явно чтобы окончательно замести следы своего вчерашнего преступления в виде похищенных рыбок. По дороге накатил на грудь для храбрости, а потом ещё и ещё. Так и перебрал, забыл, зачем шёл, зато вспомнил о шикарной закуси!

Ну а дальше, господа присяжные-заседатели, вы всё можете видеть собственными глазами. Все факты налицо, или, точнее, на лице у обвиняемого! Мало того! Испортив предмет частной собственности и погубив труд целого дня несчастного рыбака, этот закоренелый преступник и алкоголик не успокоился, а, пробравшись в хранилище годовой продукции, упал, сломав своим телом хлипкий стеллаж и разом лишив хозяев почти половины заготовленных на зиму запасов!

Усмехнувшись, я раскрутил боёк кусаригамы и метнул его прямо с улицы, прямиком в основание стойки. Гирька исправно раздробила сухое дерево, ряды полок покосились и с грохотом обрушились на лежащего мечника, засыпая того дождём копчёного балыка. Сам же я в три быстрых прыжка скрылся с места преступления и, заняв позицию поудобнее, приготовился к начинающемуся шоу, за неимением вредного попкорна уплетая куда как более полезную вкусняшку, а заодно мысленно нахваливая рыбака-коптильщика. Всё-таки он в своём деле настоящий мастер.

В окне дома зажегся огонёк свечи. Тихо скрипнула, приоткрываясь, входная дверь, и давший петуха голос хозяина дома разнесся по окрестностям:

– Кто тут? Немедленно назовись! А не то я… я… У меня есть оружие!

Естественно, что ему никто не ответил. С минуту ничего не происходило, и я уж думал, что всё, фокус не удался, но тут на пороге, держа в дрожащей руке уже нормальный фонарь, появился рыбак, выставив перед собой правый кулак, в котором сжимал большой разделочный нож. За ним, то ли подталкивая робеющего мужа, то ли, наоборот, прижимаясь к нему, следовала супруга с растрёпанными нечесаными со сна волосами.

Вот пятно неяркого света выхватило из резко сгустившейся тьмы разбросанную по двору рыбу. Ещё несколько робких шагов – и стала видна повреждённая и разорённая коптильня. Секунд тридцать ушло на то, чтобы до супружеской пары дошло, что она, собственно, видит, а затем женщина взвыла белугой и, оттолкнув окаменевшего от шока мужа, бросилась к установке.

– Разорили, душегубы!!! – заорала она на всю деревню, натурально рвя на себе волосы, упала на колени. – По миру пустили… Помогите, люди добрые!

Голосила она так искренне и истошно, что в соседних домах начал зажигаться свет, а на улицу вооружённые кто чем стали выбегать полуодетые мужики. За ними уже в более приличном виде, зябко кутаясь в тёплые шали, робко выглядывали женщины, а вскоре во дворе рыбака уже толпилась, возмущённо гомоня, почти половина взрослого населения деревни. Видимо, зря я возился с сапогами мечника, деревенские почти тут же затоптали все следы. Хотя нет… один из охотников, остановившись у распахнутой калитки, с интересом всматривался в тщательно оставленный мной на клумбе отпечаток.

Надеюсь, у меня достоверно получилось изобразить, будто пьяного мужика повело и он заступил за край дорожки. И что местный добытчик свежего мяса всё же просто наблюдательный малый, а не Чингачгук Большой Змей и не Шерлок Холмс, способный определить по единственному следу рост, вес, расовую принадлежность, а также с кем сегодня спал и что ел позавчера на завтрак оставивший отпечаток человек.

Поднятый воплями прибежал и староста вместе с одним из молодых парней, которого я видел в его доме за ужином (видимо, ещё одним сыном). А склочная баба, которую скрывали от меня спины людей, выла всё это время, не переставая. Народ, притихнув, почтительно расступился перед главой поселения, а жена рыбака, увидев старшего, заверещала ещё сильнее, а затем вдруг перешла на ультразвук:

– Это всё Васка! Это она, сволочь пришлая!

Я опять напрягся. Нет, ну что это за дела? Красавица блондинка что общедеревенский козёл отпущения, или здесь, как в средневековой Европе, девка красивая, значит, ведьма?! На костёр её! Вот сейчас пойдут они к ней всей толпой, и что мне тогда делать?

Ситуацию спас тот самый охотник. Подойдя к старосте, он что-то прошептал тому в ухо, и мужик командным голосом гаркнул:

– Тихо! Молчать все, я сказал!

Начавшую было распаляться толпу словно холодной водой окатили, и почти мгновенно настала звенящая ночная тишина, нарушаемая разве что стрёкотом цикад и редкими перекликами птичек в лесу.

– Там! – уверенно заявил зверолов и ткнул пальцем в широко распахнутую дверь сарая, на которую до этого деревенские просто не обращали внимания.

– Возится кто-то… – на пределе моей слышимости громко прошептал один из мужиков.