– Да давно пора её гнать! – в сердцах прорычал черноволосый мужчина, с чувством приложив кулаком по стене. – Ничего хорошего от айндзуры ждать честным людям не следует!

Что удивительно, говорили живущие здесь люди далеко не на русском, английском или немецком, которые я знал, а на языке, который можно было назвать азиатским. Судя по интонациям, это был не китайский, скорее японский, а в связи с отсутствием совсем уж знакомых современному человеку слов – корейский. Ну, или что-то типа того.

Однако, как ни странно, я его понимал и даже сам, потренировавшись после вчерашней ночной вылазки в лесу, смог разговаривать. Правда, для этого словно пришлось что-то в себе сломать, или, точнее, пробить некий барьер. Вот я вроде бы произношу слова на русском, усилие – и уже говорю на местном. Хотя при этом не потерял способности переключаться на известные мне языки.

– Она единственная знахарка в деревне! – насупился старик. – И тебе ли не знать, старший сын, что всё, в чём её обвиняют, ни разу не подтвердилось.

– Ерунда! – отмахнулся его собеседник, проходя вглубь комнаты и усаживаясь на кресло. – Она айндзура и не может быть непричастна к нашим бедам. Просто не в силах обычных людей найти доказательства и…

– Старший сын, – устало прервал его староста, занимая кресло напротив. – Айндзуры такие же люди, как и…

– Не надо душеспасительных бесед, отец! – рыкнул мужик. – Мне хватает их в городе! Мы с тобой люди от земли, у нас чёрные волосы и сильная кровь! Мы здесь власть! Это наше селение, мы…

– Я на одну четверть айндзура, ты на одну шестнадцатую! – устало проговорил глава деревни. – Да, в нас сильна правильная кровь, но ты готов выгнать своего брата Вальгарда, который родился от пришлого!

– Не смей мне трогать брата, старик! – внезапно взъярился мечник. – Он наш по крови! Его родила моя мать! Пусть у него и не чёрные волосы…

– Так и Васка наша! – припечатал по подлокотнику староста. – Её бабка – твоя родственница! И…

Он ещё что-то втирал своему отпрыску, а я зацепился за знакомое имя. Васка! Васелеса! Так что, получается, местные жители сербы? Ну, или их копия в другом мире. Хотя староста упоминал Вальгарда, а это звучит уже как-то по-скандинавски.

– Нет! Она чужак! – рявкнул мужчина, подавшись вперёд.

– А может быть, ты так относишься к ней, потому что она дала тебе от ворот поворот? – мягко, по-отечески проговорил глава деревни. – Ты, главное, скажи мне, старший сын, а мы уж…

– Сам разберусь! – окрысился мечник.

– Сам так сам, – нахмурившись, безразлично ответил староста и, пожевав губами, строго добавил: – Но травить мне её заканчивай! Другой знахарки в округе нет!

– И без неё проживём! – опять рявкнул его сынок и, вскочив, быстрым шагом вышел из комнаты, напоследок прошипев: – А если ты не чтишь заветы предков, то я сам с ней разберусь! Сейчас! Всё зло от айндзур!

И зло хлопнул дверью, отчего в помещении погасло несколько свечей, а огоньки остальных взволнованно затрепетали.

«Зашибись здесь жизнь у девки… с карманными деревенскими нациками!» – подумал я, ни секунды не сомневаясь, о ком шёл разговор.

Определения, используемые в родном языке, были встроены в речь местных вместо местоимений и многочисленных именных суффиксов. Так что, слыша «она», «её» и прочее, я воспринимал их как «девушка-блондинка» или «чужачка со светлыми волосами», а при произнесении имён ещё и отношение к объекту разговора. Мой мозг каким-то образом переваривал всё услышанное в удобоваримый русский язык, хоть я и примечал некий акцент.

– Дурак, – прошипел староста и медленно поковылял к шкафу, под завязку заполненному свитками, а затем закрыл глаза, плотно сжав губы, и, простояв так несколько секунд, добавил: – Не дай тебе боги действительно совершить глупость. Нет, дурак – это я. Но будь что будет.