В разговор вмешался Андрей:

— То есть я — это не я, тот который был до этого? И где же я прежний? И, вообще, был ли я прежний? — Запутался, видно, спецназовец, потерялся.

— Андрей, ты до получения… обновления… был простой программой, которая срабатывала только при контакте с виртом человека, а в остальное время находилась в памяти ИПИ. Всё. Ни памяти, ни опыта, ни семьи, ни ранений в ходе боевых действий — ничего этого не было. Сейчас — ты полноценный вирт со стертой памятью. Сам по себе. И ещё — в этом мире ты вечен. Даже при отключении этой системы, тебя возможно через портал перенести в другой цифровой мир, по крайней мере, я на это рассчитываю, ведь раньше такого прецедента, как искусственно созданный вирт, не было. Живи, Андрей, и не загоняйся метафизическими вопросами бытия, просто живи.

Откинувшийся к стене Андрей ушел в себя, глаз закрылся. Да уж, вот так одним моментом перевернуть всё, что было (или только казалось, что было) раньше — это сильно больно. Мне проще — вроде ничего не потерял, вот только как через ксерокс прокатили. Вновь, уже спокойно, обратился к Ёсичу:

— Не делай так больше. Я не готов, чтобы в этом мире бегали мои клоны.

— Да я и не смогу. Для передачи вирта необходим физический контакт донора и реципиента. Точнее и более понятно — нужен твой код, попавший в код программы НПС. Реализовано это с помощью крови, отсюда и вампиризм. Мной разработан механизм полной блокировки и отключения программы НПС от ИПИ и перенос копии вирта. Понимаешь, уже одно это знание делает из меня уникальный источник виртов для корпорации — я могу перепрограммировать любого написанного программистами персонажа в вирта. А с учётом вероятного возникновения технологии переноса вирта в реальное тело люди окажутся совсем не нужны. Я этого не хочу, вы меня создали и нам надо жить вместе, но ситуация так сложилась.

Тут настала моя очередь охлаждать голову о камень монастырской стены. Действительно, описанный ИИ вариант создания виртов был крахом для человечества. Посмотреть на Андрея: полноценный человек, ничем не отличающийся от меня или любого другого мужчины или женщины. Опыт — дело наживное, а то и вкладываемое в память, а все остальное у него есть — ум, логика, смекалка, эмоции.

Дальнейший разговор не состоялся, то ли к счастью, то ли нет. Виктор Петрович вышел из-за ворот, а вслед за ним показался человек со шрамом — Анатолий Перевозчиков, мой коллега по виртуалу. Строчка над его головой показывала шестой уровень. Багровый вертикальный шрам жирным червяком тянулся из-под волос по левой стороне лица и уходил под челюсть. Мою строку состояния он, похоже, тоже увидел, как и у продолжавшего сидеть Никитина. Сделав ещё пару шагов, он протянул мне, вставшему навстречу, руку и протянул:

— Ну, здорова, кореш.

Судимый? Просто блатной? Я встречно протянул руку, пожал — он, похоже, решил проверить меня на крепость, так что несколько секунд, глядя друг другу в глаза, молча жали крабов. Я не усердствовал, разошлись на равных, но и то, похоже, из-за его низкого уровня — не набрал ещё свободных очков, чтобы в силу вложиться.

— Силён. — Уважительно буркнул он. Странный говор — каждое слово как будто гвоздь, который со скрипом тянут из доски. — Чего звал?

Ааа, досада, не успел спросить у Ёсича, насколько Анатолий осведомлен о состоянии дел. Будем играть «в темную»:

— Информация нужна. Я только о себе таком необычном знал, а тут и ты ещё. Есть шанс помочь вашей общине. Скажи, ты тоже в еде почти не нуждаешься и спать тебе не требуется?

Виктор Петрович, стоявший рядом, даже рот раскрыл от удивления и уже с открытым ртом повернулся к Перевозчикову, который отделался кратким «Да».

— Что умеешь? Из магии, в смысле, Анатолий?

— Зови или Толик, или Воз, так мне привычнее. — Точно, сиделый, если сразу кличку докладывает. — Бегаю быстро и тихо, ещё почти не устаю. Что за магия? Не знаю.

То ли Толя врет, то ли впрямь ничего не читал, кроме Уголовного кодекса. А скорость видно прокачана хорошо, если даже на выносливость длинные дистанции мало влияют. Хорошо, пока поверим. Хотя не доверяю я сидельцам, служба приучила. Тут два варианта: или умный человек, но действительно подонок и жить не может, не преступая закон, или настолько глуп, что не может удержать своих низменных мотивов полапать чужое. И так, и так человек в любой момент готов предать, даже не за материальную выгоду иногда, зачастую за туманную перспективу её получения или просто — по складу характера. Как такая личность оказалась в клинике, если клиника — частная, а значит платная, тоже вопрос. Ну, на нет и суда нет. Ага, двусмысленно получилось. А что, попробую:

— Ну, на нет и суда нет. — Точно, дернулся и в глазах искра мелькнула. Ну что ж, мент тебе не кент, светить корочку не буду. — Смотри, Петрович, есть к тебе деловое предложения.

Лидер общины напрягся. Видно слово «деловое» сразу напомнило шелест купюр. Почти угадал:

— Платить нам нечем, чтобы ты не предлагал. Золотом можем дать, но кому оно сейчас нужно. А вот полечить людей надо, особенно детишек.