— Падре, может, в округе есть какая-нибудь экспедиция гринго? — осторожно спросил недоинка.
— Зачем тебе? — удивился иезуит.
— Я бы нанялся носильщиком. Или землекопом — ну, кто им там нужен? Мне всегда было интересно посмотреть, что они делают.
— Тебе для начала надо добраться до своей общины, и понемногу вспомнить остальное. Я объясню куда идти и дам тебе в дорогу припасов. А ты обещай как-нибудь потом зайти ко мне и рассказать, чем все закончилось.
Предложение прекрасным образом совпадало с планами Васи, поскольку никаких других путей выбраться из глюка, как при помощи «деда», он не видел. Ну а потом можно будет поискать иезуитскую миссию и отца Луиса.
Тот собрал ему в дорогу несколько кукурузных лепешек, насыпал в маленький пузырек соли, дал сделанную из тыквы флягу, а потом набил опустевший мешочек сушеными листьями из привезенного утром крестьянами мешка.
— Это что?
— Мда… — еще раз глянул на него падре. — Не знаю, как там насчет переселения душ, а вот мозги тебе дед перекорежил знатно.
«Знал бы ты, насколько» — подумал Вася.
Листья оказались кокой. Да-да, той самой. О культуре ее потребления на геофаке рассказывали мельком, типа «все индейцы жуют», но вот в детали не углублялись. Священник же как раз поведал о деталях — и что выращивают повсеместно, и что жуют поголовно, и что даже расстояния меряют кокой. Ее можно купить на любом рынке или в лавке, только нужно смотреть, чтобы высушенные листья издавали похожий на чай запах и были прямые. Еще падре извинился, что у него нет добавок, с которыми действие листьев усиливается. Вася напрягся — еще не хватало на ровном, вернее, на горном месте загреметь в наркоманы, но отец Луис рассказал, что иезуиты проводили специальные исследования еще в двадцатые годы и не выявили зависимости при жевании. Так, сильно тонизирующее средство, ну как кофе, только варить не надо. Закинул в рот пригоршню и жуй. Расстояние, которое прошел, пока прожевал — кокада. И время, которое прошло, пока прожевал — тоже кокада.
Глава и единственный сотрудник миссии даже выдал ему на дорогу несколько песо, но был полностью обескуражен просьбой дать с собой книжку. Сенсорное голодание уже давало о себе знать, а название «Собрание отчетов католических миссий о народах Анд, 1560–1960» позволяло предположить наличие в ней уймы полезных сведений.
— Зачем??? Ты грамотный? Хотя… по испански ты говоришь чисто, скорее, даже на кастильском диалекте, но зачем тебе такая книга?
— Ну… эээ… я хотел бы узнать, что пишут о нас европейцы. И может быть поступить учиться в университет, — соврал Вася.
Немного отойдя от шока, вызванного запросами гостя, падре все-таки расстался с частью своей небольшой библиотеки, но взял клятву обязательно ее вернуть.
— Ступай, сын мой. И приходи снова, я буду тебя ждать. Чувствую, ты принесешь мне еще немало сюрпризов.
Днем, после двух кокада пути, Вася решил, что надо бы устроить себе привал поосновательней, подбил птичку (с каждым разом координировать бросок камня получалось все лучше и лучше), развел костерок и вскоре сожрал добычу и одну из лепешек. Ноги гудели меньше, чем вчера, но трава была такая мягкая, а ветерок сносил противных насекомых и глюконавт достал книгу. На траву также выпали деньги — две бумажки по одному песо и монетки по десять и двадцать пять сентаво. Банкноты выглядели относительно новыми, не сильно затертыми, с номерами, подписями президента и казначея государственного банка, с портретом крестьянки на одной стороне, и трактора, тянущего по полю сельскохозяйственную приблуду.
Он положил все это невеликое богатство перед собой, раскрыл и начал с первой попавшейся страницы:
И вот тут его накрыло по-настоящему.
Это не сон и не галлюцинация, не может быть во сне таких подробностей, как написанная архаичным испанским языком книга, которую ты никогда не читал. Газета с датой, никакой синтетики, иезуитская миссия без единого электроприбора, все, буквально все кричало ему — это прошлое!