В громоподобной передовой главный редактор газеты — выступавший также в роли ее владельца и издателя — заявлял: «…судьбы европейского социализма неразрывно связаны с тем, что принесет народам Великая Война…»[13].
И если оппоненты Муссолини, в силу своей полной интеллектуальной импотенции, этого не понимают, то его понимает молодость Италии, будь это молодость по возрасту или молодость по духу: «…молодость поколения., которому выпала участь двинуть вперед Историю».
Что и говорить — стрела попала в цель.
Те социалисты, что остались в рядах и последовали генеральной линии партии, обзывали отщепенца последними словами, из которых «крыса», «Иуда» и «предатель» были еще относительно мягкими. Самым главным обвинением было даже не предательство, а предательство за деньги, и в той же «Аванти!», вдруг потерявшей своего главного редактора, задавался сакраментальный вопрос: «Che рада?» — «Кто платит?».
Ну и всячески намекалось, что делает это правительство «дуумвирата», Саландры и Соннино.
Подозрение было обоснованным, но несправедливым.
Да, еще с самых первых дней Великой войны в итальянском МИДе появилась мысль об использовании прессы для создания «нужного общественного мнения». Предполагалось даже изыскать для этого какие-то фонды.
Но в Италии по сравнению с другими европейскими державами все делалось медленно. Вплоть до ноября 1914 года так ничего конкретного и не было предпринято. А в ноябре пришел новый министр, Сидней Соннино, и решительно воспротивился тому, что называл подкупом. Он вообще сомневался в пользе пропаганды — считал, что для умных людей правильность его политики самоочевидна, а с мнением дураков считаться и не стоит.
Сам-то торговался и с Антантой, и с «центральными державами» за то, на чьей стороне выступит его страна, изо всех сил добивался самых лучших возможных условий, рассматривал свои действия как своего рода аукцион — кто даст Италии больше — и называл это «политикой священного эгоизма».
В общем, министру иностранных дел Италии в ноябре 1914-го было не до итальянской прессы.
Однако нашлись другие люди, более гибкие и чуткие и не столь занятые высокими материями. К ним относились крупные земельные собственники в Ломбардии, которые рассудили, что раскол в рядах социалистов им не повредит, а привлечь часть левых голосов к патриотическим начинаниям будет полезно. Так что Бенито Муссолини, разрывая со своей партией, не бросался в пропасть так уж безоглядно — некоторое количество соломки он все-таки успел подстелить.
Сделано это было через посредника — известного в Милане адвоката Филиппо Налди.
Тот, кстати, пытался добиться для газеты и правительственных субсидий, а потом съездил вместе с Муссолини в Швейцарию, поговорить с разными чуткими людьми из французской секретной службы![14]
Что интересно, Филиппо Налди путешествовал так, как привык: остановился в лучшем отеле и обедал в ресторанах соответствующей категории. Муссолини же снял комнату в недорогой гостинице, да еще и на пару со знакомым журналистом, Марио Жирардоном. Налди, по-видимому, почувствовал, что должен быть как-то подобрее к своему протеже, и взял его с собой на хорошую вечеринку с шампанским.
Но понятно, что адвокат Филиппо Налди главным партнером в содружестве с журналистом Бенито Муссолини считал себя. Связи-то с людьми, располагавшими деньгами, добывал именно он. Ну, и получал за это очень хорошие комиссионные. Что находил более чем справедливым — ведь весь «маркетинг» их совместного предприятия лежал на нем.
А Муссолини всего-навсего озвучивал имеющиеся у него идеи.
IV
Идеи действительно имелись. Уже в начале декабря 1914 года Муссолини объявил о создании так называемых «Fasci d’azione rivoluzionaria», что на русский можно перевести как «группы революционного действия». При этом, правда, ускользает важный оттенок слова «fasci» — «фаши»: по-итальянски это еще и связка, например связка прутьев. А во времена Римской империи такие связки, со вставленным в них топором, носили ликторы — исполнители распоряжений магистратов лиц, являвшихся носителями верховной власти —. «cum imperio»![15]
Так вот группы «фаши» вскоре стали расти, а членов этих союзов стали называть «фашистами».
Это была не партия, а скорее «движение, к которому может присоединиться всякий искренний патриот» — так было написано в манифесте фашистов, опубликованном в январе 1915 года в «I! Popolo di Italia».