Написал манифест, конечно, Бенито Муссолини.
Он объяснял своим читателям, что, только пройдя через горнило войны, итальянские рабочие смогут достичь социальной революции. Это неизбежно произойдет — ибо война на стороне Антанты навеки свяжет судьбы Италии с «колыбелью сотни революций, великой Францией», и с Британией, родиной свободы.
Вообще-то поначалу призыв особого эха не вызвал.
В середине марта 1915 года газета поведала своей аудитории, что деньги на издание начинают иссякать и нужны усилия по поддержке подписки. Возможно, это подстегнуло редактора в сторону выбора все более и более сильных выражений. Например, он назвал не расположенный к войне парламент «истинным гнойником, отравляющим кровь нации», а потом и вовсе предложил стрелять в тех депутатов, которые наиболее упорны в желании сохранить нейтралитет.
Со страниц своей газеты Муссолини буквально кричал, что напрасно иностранцы смотрят на Италию как на родину музыкантов, торговцев безделушками и живописных бандитов из Калабрии. О нет, им придется склониться перед волей новой, единой Италии, объединенной духом великого Гарибальди, истинного дуче итальянского народа…
Его труд должен быть закончен, Италии должны принадлежать все земли, где говорят по-итальянски. В ораторском пылу Муссолини прибавил к списку таких земель и Мальту, что, пожалуй, было несколько бестактно по отношению к Великобритании, как-никак будущему союзнику.
24 мая 1915 года Италия объявила Австрии войну.
Сделано это было в нарушение всех и всяческих законных процедур — король Виктор Эммануил не пошел так далеко, как предлагал ему Бенито Муссолини, и никого из депутатов не арестовал, но тем не менее войну объявил самолично, без консультаций с парламентом.
Муссолини в передовице провозгласил, что для него и для других патриотов Италия ожила как некое новое историческое существо, которое наконец обрело тело и бессмертную душу. В армию пошел поток добровольцев, полных энтузиазма. Уже значительно позднее, в конце 20-х годсв, утверждалось, что во главе их шел Муссолини.
Ну, это не так — он дождался призыва своей возрастной группы и в армию ушел только через три месяца. Но тем не менее от призыва не уклонился и никакой должности в тылу искать не стал. Отнюдь нет. Вместо этого Бенито Муссолини — уже не видный журналист, а простой резервист, получивший повестку, — собрал котомку и явился в свой полк берсальеров.
Так для него началась война, которой он так добивался.
Великая война европейцев
I
Про участие Муссолини в Великой войне писалось по-разному — мы еще поговорим на эту тему, — но осенью 1915 года его уход в армию никем особо не воспевался. Патриот выполнил свой долг, вот и все. В 32 года резервист Бенито Муссолини снова стал солдатом и службу нес бодро и исправно — скоро его произвели в капралы. Дальше, однако, наметился служебный тупик — с офицерскими курсами как-то не сложилось. Сам-то он был уверен, что ему чинили препятствия ввиду его известности в народе, но, скорее всего, дело обстояло куда прозаичней.
Армейская бюрократия работала примерно так же, как и все остальное в Италии, — плохо и медленно. Вникать в перемены взглядов тех или иных редакторов времени не было, а в полицейских картотеках Муссолини числился злостным социалистом-агитатором.
Ну, вероятно, и рассудили, что он — неподходящий материал для получения офицерского звания.
Как бы то ни было, но капрал Муссолини честно тянул фронтовую лямку. Подвигов, за которые получал Железные кресты ефрейтор Адольф Гитлер, Муссолини не совершал, но пресловутых «тягот военной службы» наелся досыта.
Итало-австрийский фронт проходил в Альпах.
Горы мешали наступлению и помогали обороне, а в данном случае австрийцы оборонялись, а итальянцы пытались наступать. Сражения шли в районе долины Изон-цо и так и назывались: первая битва при Изонцо, вторая битва при Изонцо и так далее, вплоть до десятой.
Успеха не было и в помине, в плохо устроенных траншеях было и мокро, и холодно, никакого укрытия от подступивших морозов в блиндажах не находилось, солдат жрали вши, а еды не хватало — так для Муссолини все и шло, до тех пор, пока в феврале 1917 года на учебных стрельбах в тылу возле него не взорвалась бомба, заряженная в слишком разогревшийся ствол гранатомета.[16]