— Ну это, чем я занимался в лаборатории…
Так, значит, я чего-то важного не знаю, сориентировался в ситуации Вострецов. Однако азбука допроса: обнаруживать свою неосведомленность никак не следует.
— Ну вот знаю же, — слегка развел он руками. — А что, разве это такая уж тайна?
— Карина рассказала?
Карина… Какая Карина?.. Стоп! Карина Туманян. Ведь так зовут девушку, которую увезли бандиты, расстрелявшие лабораторию. И получается, что Карина работала над чем-то совместно с этим Штихель… как его, бишь… Штихельмахером. Значит, ее увезли не просто так, по причине ее красоты, для утех. И значит, скорее всего, все это и в самом деле напрямую связано между собой.
Та-ак… Любопытный получается карамбольчик… Надо раскручивать его, раскручивать…
— Арон Абрамович, прошу извинить меня за бестактность и киношность фразы, но вопросы буду задавать я вам, а не наоборот. Хорошо?
— Да-да, конечно, я понимаю…
Больной немного поводил головой, устраиваясь поудобнее. Вновь устало прикрыл глаза. Что-то в его состоянии не нравилось Вострецову. Только что выглядевший более или менее бодрым, теперь Штихельмахер на глазах слабел, дышал тяжело, надсадно; на его щеках все явственнее проступала неестественная бледность. Почему-то бросились в глаза наливавшиеся синевой ногти на лежавшей поверх одеяла руке. Зеленоватые кривые на экране вдруг пошли как-то вразнобой, потеряв свою хоть и замысловатую, но слаженную синхронность…
Или это только кажется? И посоветоваться не с кем… Может, и в самом деле не надо было выпроваживать из палаты врача?..
Вадим Сергеевич растерянно повел глазами вокруг себя. Что нужно сделать, как помочь больному? Случайно зацепился взглядом за странной формы шприц, прилепившийся к воронке утилизатора.
Кнопка! Вот она! Вострецов решительно вдавил ее, посылая долгий звонок вызова медсестры…
Между тем Леваневич, вернувшись в кабинет, сел к телефону и, сверяясь с бумажкой, которую извлек из кармана, быстро простучал по кнопкам, набирая номер.
— Для абонента номер… Текст: Все в порядке. Подпись — Сеня… Да-да, спасибо.
Он опустил трубку и какое-то время сидел неподвижно, напряженно глядя на дверь. Она вот-вот должна открыться, эта дверь. И тогда…
Дверь не открывалась. Вместо нее зазвонил телефон. В сером окошке номер не обозначился — либо не сработал определитель, что нередко случается у нашей связи, либо звонивший включил режим "Анти-АОН".
— Да, — коротко обронил Леваневич, схватив трубку.
— Так все в порядке, говоришь? — донесла мембрана лениво растягивающий слова голос.
Слишком хорошо знал Леваневич эту манеру говорить!
— Да, — столь же коротко подтвердил он.