Из-за продолжительного вечернего сна Виктор лёг вчера позже чем обычно. Проводив Оксану и Александра, он углубился в чтение Набокова и читал до глубокой ночи, а потом незаметно для себя уснул.

Ему снились какие-то безобразные кошмары и к своему облегчению, он не мог теперь ничего вспомнить. Что-то за прошедшую ночь в нём определённо изменилось, потому что весь обычный путь от дома до работы он проделал без малейшего желания писать Соне. Он не хотел ни писать сообщений, ни звонить. Но удивительным было даже не это. Удивительным было то, что он не ждал звонков и от неё.

Быть может всё это временно и стоит ему задуматься и вспомнить её милые глаза и стройную фигуру, как привычное состояние подкаблучника тут же вернётся? Он не знал и не хотел проверять. Сейчас он впервые за долгое время чувствовал себя свободным, и всё чего хотелось Гендальеву в данный момент, так это сохранить это чувство как можно дольше. Даже если оно временно.

Зайдя в троллейбус, он уселся на двойное сиденье. Через пару остановок салон наполнился хмурыми людьми и к нему подсел тощий пожилой мужик. Тощий пожилой мужик неприязненно покосился на Виктора и уставился в затылок впереди сидящего человека. Сдвинув до предела брови, он просто сидел и, не отрываясь, смотрел в этот передний затылок. Ноздри тощего пожилого мужика то и дело раздувались, а нос морщился, будто он пытался унюхать что-то противное.

Гендальев отвернулся и посмотрел в окно. Мимо проезжали машины и маршрутки. По тротуарам суетливо шагали прохожие, стараясь, не глядеть друг на друга. У магазинов самообслуживания толпились попрошайки.

Обычное серое утро, обычного серого дня. И лишь надежда на скорую пятницу озаряла этих людей призрачной верой в светлое будущее. Работники будут отдыхать и станут добрее, а попрошайки получат чуть больше мелочи благодаря этой доброте.

– Мясокомбинат! – заявил голос в динамике.

Чёрт! Прошляпил остановку.

Виктор резко вскочил и устремился к выходу, оттолкнув, смотрящего в затылок впереди сидящего и вынюхивающего что-то противное, тощего пожилого мужика. Протискиваясь к выходу, он наступил на чьи-то ноги.

– Осторожней!

– Свинья!

– Быдло вонючее!

Двери захлопнулись, едва не прищемив Гендальева, но он успел.