Она испуганно отшатнулась от него: «Когда он уже уберётся отсюда». В душе росло беспокойство. Через несколько минут, взвинтив себя ещё на полуоборота, она представляла из себя бомбу. Полоская ложку в борще, она почти паниковала. Естественно, весь гнев был направлен на него и немедленном желании — убрать с глаз долой.
— Ты никуда не спешишь? Мне не хочется быть не вежливой… — с жаром заявила она.
Оставив в покое её стул, он плюхнулся на место и подвинул к себе чашку с чаем.
— Я тебя понимаю. Сейчас чай допью и уйду… К этим стрельбам он имел какое-то касательство?
— Хватит, я сказала! — воскликнула Лена, отталкивая стул.
— Сядь, — со скучным видом подвинув стул, ткнул он её на место: «Сиди и слушай».
Против лома нет приёма. Лена упёрлась взглядом в стену. С чего это он решил, что она выложит ему всё на блюдечке. Повернулась. Вздохнув, вперилась в его нахальные, пусть и красивые глаза.
— Послушай, тебе не всё равно?
По-видимому так оно и было, потому что он вскочил и вцепившись в её локоть легко выдернул со стула и подтолкнул в коридор. Протащив по которому, втолкнул в кабинет и только там тихо с каким-то шипящим надрывом прошипел на её:- Пусти, больно.
— Тише, тише, извини. Привычка. А лучше не дёргайся и больно не будет. Здесь нет рядом тарелки с борщом и половника. Значит, поговорим без увечий.
— Не о чем мне с тобой говорить. Но, чтоб ты не фантазировал: ни к чему, никто не имел никакого отношения. Понял?
— Имел. И та дискета, что ищут, касается их. И она у тебя. А прячешь ты её в венике. — Просипел он ей в самое ухо. — Где-то в этом смысле можно было предположить сразу. Олух я царя небесного.
Она разом сникла, но ненадолго:
— Идиот! «Гадюка подколодная — не человек!» — Накинулась Лена на него сопя, больше не в силах сдерживаться, с кулачками.
— А ну сядь, — зажав обе руки её в один кулак, пхнул на стул. — Голову не теряй. И что это тебе даст? Головную боль. Серьёзная игра идёт. Опасно. Раздавят тебя, как муху. Дискета дорого стоит. А точнее — это их покой и безопасность. Поняла? Весьма сочувствую, не повезло, барышня, кажется, плюхнулась ты в настоящий детектив. Лучше бы было тебе не ввязываться. Это тебе не книжные истории. Ля-ля, фа-фа. Здесь играют серьёзные люди и без правил. Скорее всего, и у мужа не было это простой аварией. Правду искал? На какой хрен ему та дискета была нужна. Глупых — то давно нет. В этой стране всё равно уже ничего не изменишь. А армия всё больше становится похожа на скучные бесконечные курсы, перемежающиеся стрижкой газонов, выравниванием плаца, чисткой картошки и надраиванием полов, да ещё, пожалуй, изощрениями в разработках новых дембельских правил мордобоя. Всем и без Долгова дискеты понятно, что всё было не так, как по карте нам объясняют втюривая генералы. Тут и два плюс два складывать не надо. А ты, коза, своими стараниями немедленно засветишься. Там люди простые — ликвидируют. Что молчишь, делать чего собираешься?
Далее всё пошло более или менее. Она огрызалась, но уже не так. Он тоже лишнего себе не позволял.
— Не твоё дело, пошёл вон. Если хочешь знать, то Долгов далёк от ханжества, ему, как Верещагину, за державу обидно! Он к популярности не стремился, за армию душа болела…
Он язвительно перебил:
— Да-а! Ещё водятся такие?! Я не ослышался…
Лена от бессилия аж топнула и не очень подбирая слова в ярости выпалила: