- Мне это ночами снится! Акциссио Филдем палочки – Протего – Бомбарда Максима! ВСЁ!!! – заорал он несвоим голосом, - Мы были, и нас не стало!

Из десяти троек осталось человек десять: пожиранцев подвела самоуверенность – им просто не хватило синхронности. Иначе бы весь Особый Отряд там бы и остался.

 - В рассыпную! – острой болью в сознание ворвался приказ Стара.

 Они, как тени в вспышках заклинаний перебегали от укрытия к укрытию. Для бойцов все смешалось в одну сплошную непонятную круговерть – вспышки заклинаний летящих со всех сторон, взрывы, неровная земля, перечерченная конями деревьев, об которые постоянно зацепляешься ногами. Усталость сжимает грудь болью, не позволяя вздохнуть, а тьма вокруг раз за разом разрывается смертоносными зелеными вспышками. Грозный Глаз прыгал от одного дерева к другому, стараясь реагировать на каждое заклинание смертоедов. Он так и не смог понять, чем ему оторвало ногу – в том хаосе бойни, на грани усталости он уже не различал заклинания и лишь старался отскочить от лучей, летящих в него, и послать в противников хотя бы самое слабое боевое заклинание.

 В общем, когда он снова смог воспринимать окружающий мир, его уже лечил Скальп. Они сидели и отстреливались в какой-то ложбинке – русле высохшей речки-переплюйки. Последний лидер Графини и Монаха лежал в десяти метрах от Грюма и, не моргая, смотрел в ночное небо остекленевшим взглядом.

 Когда Глаз за болью в голове смог воспринимать звуки, то услышал, как тихо стонал Стар, сидевший рядом с ним, тихо покачиваясь вперед-назад:

 - Соня, Сонечка, девочка моя, Ветерок…

 - Ну вот, я что мог - сделал, жить будет, Скальп сел рядом и вытер с рук кровь.

 - Вопрос, долго ли? – криво улыбнулся Аластор, превозмогая боль.

 В этот момент к ним по тому же руслу, не стесняясь треска сучьев, вышел Кинжал. Этот момент стал для Грюма поистине самым страшным. Отто Забини был уже мертв, у него было столько ран, не совместимых с жизнью, что мракоборцу стало плохо. Казалось, что Кинжала сначала перемололи, потом пережевали – на нем просто не было ни единого живого места: рука сломана в трех местах, из груди торчали сломанные ребра, а из раны на животе… Грюм долго не мог забыть это зрелище…

 Скальп лишь покачал головой – даже очень далекому от колдомедицины Грюму было ясно – Кинжал в агонии, и спасти его нет ни тени шанса.

 - Передай…те сыну, - Забини сфокусировал взгляд единственного оставшегося у него глаза на Грюме. Из двух, оставшихся на руке Отто пальцев выскользнул окровавленный кинжил, из-за которого он и получил свою кодовое имя. И лишь после этого «чистильщик», не издав больше ни звука, упал.

 Бойцы настолько привыкли к смерти, что гибель Кинжала, уже не вызвала никаких эмоций, кроме горечи, что не удастся похоронить напарника по-человечески.

 - Уходите к порталам, - бесцветным голосом распорядился Стар.

 - Но! – хотел было вставить Рог.

 - Без "но"! Мать вашу! Идите! Живо!

 Они выскочили из своего укрытия как раз в тот момент, когда в цепи окружавших их Пожирателей началась какая-то суматоха - смертоеды стали палить друг в друга заклинаниями. Спустя минуту воцарился порядок, и Стар уже догонял их, когда вдруг схватился за сердце – развернувшийся в эту ночь ад пошатнул здоровье старика. Это увидел Скальп.

 - Скальп, стой! – крикнула Диз.

 - Я догоню, - «выстрелив» в ближнего пожирателя режущим заклинанием врач стал умело, перебежками, возвращаться к лидеру.

 Глаз смотрел назад волшебным оком, вися на плечах Лиса. Только он и видел, как Скальпу в грудь попадает Секо такой силы, что его разворачивает на 180 градусов. А через секунду врач навсегда исчез во вспышке десятка заклинаний.