– Ну, хорошо, если это не колдовство, хотя выглядит как настоящее колдовство. Но раз за этим стоит Сафий, то все в порядке. Пить хочу, тут есть что-нибудь?

Я постучал в дверь, которая тут же открылась, и на меня взглянул огромного роста евнух.

– Что нужно?

– Воды принеси питьевой, и еды какой-нибудь.

Милл продолжал изучение своей раны и запястья со следами уколов.

– Вот за что меня так святой отец-то? Верой и правдой же служил, на благо города. А он рассердился и шипом меня этим! А кто мне рану резал?

– Я.

– Руки у тебя кривые, не мог что ли аккуратней?

Вот блин, он меня еще и упрекает.

– Ну, извини, Милл, мне нужно было тебе жизнь спасать, и я не мастер художественной резки по живому мясу!

– А я вот мастер! Я тебя научу, как правильно рану вскрывать, если хочешь. Все-таки даже в этом деле нужно быть мастером. А что ты мне тут вон напилил-то? Края все рваные вышли, резал, небось, как ножом столовым, раз двадцать провел?

Да что ж это такое, он меня учить будет раны вскрывать. Во мне начало закипать, и бурлить:

– Как порезал, так порезал, сейчас тебе на горле еще один пропил сделаю!

– О, извини, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть. Я не помню, как тебя зовут, чужеземец.

– Алексей.

– А меня Милл! Я – Палач.

– Я знаю, нашел, чем хвастаться!

– А я и не хвастаюсь, работа как работа, кому-то ведь нужно ее делать. А я мастер, у меня с детства к этому был дар. Меня и кастрировали-то за то, что застукали за тем, как я лягушек вскрывал, изучал, как они устроены.

Передо мной был настоящий естествоиспытатель!

– А ты знаешь, что лягушка и человек имеют похожие органы?