– Я и заметил, ты рубишь в лоб без красоты, без даже малейшего шанса противнику на опережение. Это всегда, если учителя сильно бьют. Если учителя жалеют, то обычно ученик не выживает. Я своих тоже бью всегда нещадно! Красота – она для опытных, кто уже знает все варианты, кто умеет правильно оценивать противника и ситуацию! Молодец твой учитель! Но ты не бойся, я тебя уже так бить не буду, я тебя немного подучу. Против мечников на обычном турнире ты молодец, а вот против копейщиков и лучников у тебя ни единого шанса. Да и по мечному делу тебе нужно еще тренироваться, до Большого турнира есть время, но его не так много, а у Сафия на тебя грандиозные планы.

Тут он наклонился ко мне и начал говорить шепотом:

– Сафий – умный старик, говорит, что мы с твоими технологиями статус главной столицы можем надолго завоевать. И еще и уровень жизни поднять до небывалых высот, уж не знаю, что он там насчет тебя придумал, но планов у него, и правда, очень много. Я не могу ему не верить, так как, слушая его, наш город забыл, что такое голод, вот уже пять лет зимуем шикарно. Церковники-то на него зуб имеют за это, но он и с ними сумел договориться, там Фартин – его ровесник, на Фатия большое влияние имеет. Вон два старика, казалось бы, а столько мудрости!

Планы Сафия на меня смущали. Мне казалось, что я опять качусь по какой-то компьютерной игре с написанным разработчиком сценарием, и не могу свернуть ни на шаг в сторону. Но, в целом, графика и звук тут были отменными, чувство присутствия полным и сам процесс мне доставлял удовольствие. Проблема в том, что меня тут могли убить, и второй попытки у меня не было, а потому нужно было быть осторожным. Я наклонился к Мазуру и тихонько спросил:

– Мазур, что такое большая литургия?

Он посмотрел на меня с привычным удивлением, но ответил:

– Завтра день, когда открывают Гарем. Доступ к женщинам – это грех и его нужно отмолить, поэтому перед открытием всегда проводят большой молебен, после последнего удара колокола которого открываются ворота в гарем. В последний день «Праздника Размножения» мы идем опять в церковь и каемся за проведенные пять дней с женщинами и просим о зачатии ими детей. Так что ты не опаздывай, у тебя серебряный ярлык, ты будешь в нише, близко ко мне. Главное, помалкивай и делай, как все. Особенно тут нет ничего такого, на чем ты можешь засыпаться. При первой же возможности отпросись к Фартину, и все будет в порядке.

– Ага, я понял так и делаю, я с ним уже познакомился.

– Да? Он приходил вас благословить? Видимо ты сильно его заинтересовал, раз он вылез из своей кельи, в последнее время он редко очень это делает, старый все-таки, но дело он делает хорошее, хочет написать учебники для церковных школ, чтобы простую арифметику и грамоту давали в самом начале всем. Спорное, конечно, начинание, но у него аргументы железные, вот и трудится над этим вопросом.

Священник пишет учебники и борется за образование, тут у кого угодно может крышу свернуть, все-таки при высокой общей степени, фанатичной, я бы сказал, религиозности, само общество, которое, тут было построено, было достаточно справедливым и равным. Человек по способностям своим получал профессию, в которой и работал с возможностью получения всех благ этого мира. И если он решил уйти из этой профессии, то у него была такая возможность. Мало того старейшие мужи бились над улучшением положения дел и даже хотели улучшить образование и медицину. Да, конечно, сложившийся строй сам себе не давал развиваться, но, тем не менее, общий уровень счастья был тут достаточно высоким, хотя продолжительность жизни – крайне низкой.

Начались соревнования рыцарей. Арену разделили пополам, смонтированными деревянными стойками. Левые ниши были под синим флагом, а правые – под красным. Разделение по цветам было по жребиям. Рыцари обоих городов сражались друг с другом не за победу, как таковую. Рыцарский турнир был классическим, рыцари в тяжелых доспехах с длинными копьями начинали движение друг навстречу другу, стараясь копьем выбить из седла противника. За попадание копьем в противника начислялось очко, а если выбил противника и сам удержался в седле, то победа. Если оба противника оказывались на земле, они сами решали, продолжать дальше бой или сойтись на ничьей. В таком турнире было много места для благородства, так как сражение хоть и было опасным, но не смертельным. Хотя, конечно, рыцари получали травмы, но в основном это были ушибы и ссадины и, если у рыцарей не было личных счетов друг с другом, они редко хотели продолжения турнира. Да, в общем-то, и в самих сражениях они старались поберечь друг друга. Когда очередная пара рыцарей три раза «промахнулась» друг в друга и согласились на ничью, Мазур вслух выругался:

– Обленились совсем, черти! Нужно менять правила выдачи золотых ярлыков! Так мы к межгородскому совсем без навыков останемся, разденут нас под орех и баб всех заберут!

Тут он повернулся опять ко мне и начал жаловаться:

– Понимаешь, рыцари, конечно, редкость. Воин, умеющий сражаться на трех видах оружия, с доспехом на коне, очень дорого обходится городу и потери среди них очень неприятны. Уже очень давно ввели правило выдачи «золотого ярыка» только за участие в турнире, но зрелищность от этого падает и выручка города тоже. Ставки на рыцарей почти нулевые. Есть идея как это можно исправить?

– Ну, можно ограничить число выдаваемых ярлыков, и не выдавать тем, кто не набрал ни одного очка.

– Нужно будет к зимнему турниру обязательно это продумать! Где этот Сафий, когда он так нужен?

Мазур был прав, рыцарский турнир был хоть и зрелищным, но достаточно скучным, исключение составляли только молодые рыцари, которые получили звание год или два назад. Этим нужно было еще самим себе доказывать, что они настоящие рыцари, и они старались. Остальные же, понимая, что участие в турнире – формальность, старались получить как можно меньше травм и как можно быстрее закончить сам турнир. В итоге Мазур плюнул и встал:

– Пойду я, блин, пойдешь со мной?

– Да.

– Ну, вот и отлично.