— Начни с отца — постарайся быть терпимее и добрее. А сам… Ты должен научиться ценить жизнь и радоваться ей, тогда ты лучше поймешь людей, тебе легче будет прощать и любить их.
— Прощать и любить — это что, одно и то же? — удивился Нарендер.
— Почти всегда, — кивнула бабушка. — А впрочем, хорошо бы тебе узнать об этом не с моих слов, а из собственного опыта. Хватит сидеть с книгами здесь и в университете. Тебе пора покинуть стены этого дома и познакомиться по-настоящему с миром — а вместе с ним и самим собой. И начать советую немедленно!
— Что ты имеешь в виду? — удивился юноша, с трудом спускаясь на землю, где вместо общих рассуждений его ждали конкретные дела. — Пойти к отцу и сказать: папа, я восхищен твоим умением носить смокинг!
— А хоть бы и так! Уверена, ему понравится! — рассмеялась Деви. — Но я говорю о другом. Сделай так, как он хотел — сходи к Чанхури. Хотя бы ради Ратхи — по-моему, она просто прелесть.
— По-моему, тоже, — согласился Нарендер. — Ладно уж, иду надевать смокинг — правда, я в нем совсем не так хорош, как отец.
Ратха улыбалась гостям вымученной улыбкой, мечтая только об одном — хоть бы этот вечер поскорее закончился. Как она была глупа, ожидая его с таким нетерпением! Она даже не пошла на встречу с приехавшим в Калькутту известным французским археологом, хотя ей очень хотелось. И все ради того, чтобы успеть сделать себе прическу и свежий маникюр.
Первую половину приема она еще надеялась, все время посматривала на дверь, старалась держаться поближе к зеркалу, чтобы видеть себя и свой туалет: все ли в порядке, не растрепались ли локоны, красиво ли лежат складки сари из тяжелого южно-индийского шелка. Это сари стоило ей немалых хлопот, не говоря уж о том, что пришлось заплатить за него больше тысячи рупий. Зато удалось разыскать именно такое, какое вполне могло считаться последним криком моды. Девушки из университета называли этот стиль «змеиным» — плотный шелк переливался чуть ли не всеми цветами радуги. Если смотреть на него с близкого расстояния, оно малахитово-зеленое, стоит чуть отойти — уже ярко-алое, ну а если взглянуть сбоку — то вообще фиолетовое. Ратха не могла бы сказать с чистой совестью, что она без ума от своего наряда. Ядовитыми красками и тяжелой скользкостью он и вправду напоминал змею. Но ведь модно… Что тут поделаешь! Остается только надеяться, что со следующим поветрием в моде ей повезет больше — станут, например, считаться «криком» сари из муршидабадского шелка — те, что продергиваются через кольцо, как паутинка. Вот они ей действительно по вкусу.
Хотя сегодня девушке хотелось нравиться не себе, а тому, кого она так долго ждала. Вот наконец в зале появилась широкоплечая фигура Джави Сахаи, и Ратха, забыв о приличиях, бросилась к нему, надеясь за его спиной увидеть Нарендера. Однако кроме нарядной Ситы, с не слишком веселым видом оглядывающейся вокруг, она никого не обнаружила.
Ратха едва удержалась, чтобы не спросить у Джави, почему не пришел его сын. Однако остатки гордости все же помешали ей сделать это. Она закусила губу и отступила назад, надеясь, что семейство Сахаи не заметило ее порыва.
Однако Джави был слишком наблюдателен, чтобы пропустить то, что увидел бы даже рассеянный человек. Написанное на лице девушки отчаяние еще больше разозлило его. «Что позволяет себе этот мальчишка! — со злостью подумал он, вспоминая обычное отстраненное выражение лица сына. — Его ждет такая красавица, а он предпочитает проводить вечера в обществе своих книг и высоких мыслей! Скоро он откажется идти на прием к премьер-министру Индии, если тому вдруг придет фантазия пригласить такого бесполезного и ни к чему не пригодного молодого человека!»
Он отправился поздравить еще раз Бхагавата Чанхури, на ходу придумывая, на что сослаться, если тому вздумается спросить о Нарендере. Однако, к счастью, президенту было не до Сахаи-младшего. Он сразу же предложил Джави важные новости, не забывая отвечать при этом на многочисленные поклоны.
Прием шел своим чередом, и они переходили от одной группки людей к другой, стараясь не упустить ни одного интересующего их гостя без того, чтобы не задать ему пару вопросов, когда Джави вдруг увидел, что в гостиную входит его сын. Нарендер настолько снизошел до общества, что надел смокинг и даже чем-то смазал свои непокорные волосы, так что они заблестели ровным глянцем. Отец не мог не отметить, что сын производит впечатление на окружающих — на него смотрели с интересом, а иные — особенно молодые девушки — даже с восхищением. Конечно, это было приятно, но Джави сейчас больше интересовало то, что заставило сына переменить свое решение остаться дома.
«Неужели поумнел немного? — подумал отец. — Нет, скорее, бабушка просто велела ему отправляться в гости — ее-то он не смеет ослушаться, не то что своего глупого, ничтожного отца, который только и умеет, что зарабатывать деньги! Ладно, как бы там ни было, Нарендер здесь — а это сейчас главное!»
Джави обернулся и, найдя в толпе Ратху, показал ей глазами на сына. Девушка недоуменно посмотрела на господина Сахаи, но все-таки обернулась, проследив его взгляд. Увидев Нарендера, она так покраснела и смутилась, что Джави даже заулыбался.
«Славная все-таки девчонка, — вздохнул он. — Не только тем хороша, что дочка влиятельного человека. Из нее и жена будет отличная, не хуже моей».
Он видел, что Ратха колеблется, не зная, что ей предпринять — то ли бежать навстречу Нарендеру, то ли ждать, пока он сам подойдет к ней. Однако, судя по всему, девушка не была вполне уверена, что он догадается найти ее в толпе гостей. Она взглянула на господина Сахаи, как бы ища у него поддержки, но тот отвернулся, не желая выглядеть сводником. Тогда Ратха сочла, что стоит рискнуть своей репутацией ради такого юноши, как Нарендер, и, краснея от собственной решительности, быстро пошла к нему.
Почему-то это было замечено всеми. Люди сторонились, давая ей дорогу, и оборачивались, чтобы понять, к кому она так торопится. И только один Нарендер как будто не замечал суеты, которую вызвало его появление.
— Ну, вот и ты! — сказала Ратха, подбежав к нему. — Я уже и не надеялась.