Пойди пойми. Потрясающая интуиция Евдокии Землероевой – капризное свойство. Преподнеся в подарок озарение, оно начинало вредничать: показывать язык и рожки, поворачиваться спиной, чудить, морочить и отказывать в общении.

Тем более что у тащившейся в автобусе с окраины к вокзалу сыщицы голова уже совсем отказывалась думать. Евдокия трудолюбиво морщила лоб и напрягала ум. Зациклившись на извлечении из недавнего прошлого каких-либо крючков-зацепок, она заработала нешуточную головную боль, мысли неуклонно превращались в невообразимую вязкую кашу…

Выйдя на привокзальной площади, Дуся прежде всего навестила камеру хранения. Спрятала там основную часть наличности. Потом отправилась к живописной группке женщин в длинных разноцветных юбках.

Недолго поторговавшись с цыганкой, разместившей во рту немаленькое золотое состояние, попросила сразу несколько мобильников. Золотозубая хитрюга попыталась выспросить, зачем приличной девочке груда обшарпанных (ворованных?) телефонов. Не исключено, забеспокоилась, что полномасштабную «контрольную закупку» делает полицейская оперативница. Но Дуся спешно наврала, что отправляется с друзьями на сплав, а топить в реке по пьяни свои недешевые мобилы ребята не согласны…

Цыганка навряд ли ей поверила. Но стрельнула глазом в сторону, и тощий вертлявый подросток мигом приволок пакет с ворохом мобильников, в большинстве своем с активными сим-картами.

Затарившись, Землероева потопала к перронам. Там разыскала говорливый табунчик кумушек с картонками, исписанными предложениями наемного жилья. Выбрала в сём профсоюзе сдатчиков наиболее чистенькую бабушку в белых носочках и кофточке, попробовавшей утюга. Сказала:

– Нужна квартира на сутки.

Бабушка отвела съемщицу в однокомнатную, даже не малогабаритную, микрогабаритную квартирку неподалеку от вокзала.

Но Землероевой, признаться, на полезный метраж бабулькиной площади было совершенно начхать. Главное, кровать, занявшая большую часть комнаты, застелена довольно новым и чистым бельем. Евдокия, сняв только обувь и бейсболку, рухнула на постель, выпрямила ноющую, сведенную беготней и страхом спину и посмотрела в потолок.

Не положение – звиздец. Культурно-книжно выражаясь – хуже губернаторского.

Но тосковать и посыпаться пеплом категорически нельзя. Дашь слабину – задавят и сожрут.

Евдокия прикрыла глаза. Помимо интуиции сыщица обладала еще одним полезным свойством: после испытанного стресса могла захрапеть, едва находилось подходящее местечко с горизонтальной плоскостью или даже без оной. Это Дусино качество вызывало у Паршина нешуточную зависть: перенервничавший сыщик мог заснуть лишь на таблетках. Или залпом выпив стакан водки, что тоже, согласитесь, печень не обрадует.

Проснулась Дуся где-то через три часа.

Встряхнулась словно мокрая собака. Достала из сумочки блокнот, в который, прежде чем обесточить свой мобильник, записала все контактные телефоны. И, выбрав наиболее дееспособный по виду цыганский телефон, позвонила Муромцеву.

– Это Евдокия. Снова здравствуйте, Максим Ильич. Следственные действия в доме Загребина закончены? Известия есть?

Безапелляционно деловой тон Евдокии заставил полицейского ответить хмуро:

– Известия есть. Ты где?

– Не важно. Могу я вас спросить? Мне не хватает информации по делу.

– Информации ей не хватает, – буркнул Муромец. – Что за вопросы?

– Почему подручный Загребина Кучумай отсутствовал в доме на момент убийства? Он сам ушел или его куда-то Конник отправил?