После такой короткой инструкции мы дружески обнялись, пожелав друг другу успехов, и я пошёл домой, готовиться к отъезду в Хельсинки»[193].
Честно говоря, всё это здорово напоминает «ланкастерские школы» взаимного обучения, бытовавшие в русской армии в начале XIX столетия (их создавали по европейскому образцу). Преподаватель обучал самых способных и смышлёных нижних чинов, а те передавали свои навыки сослуживцам. Вот так и здесь: полгода поучился, съездил в две недолгие командировки — и уже можешь обучать молодых сотрудников искусству разведки. Обойдёмся без комментариев!
...Пожалуй, к теме так называемой «Зимней войны» относится и приводимый ниже фрагмент из воспоминаний Павла Михайловича:
«Принимая во внимание заслуги чекистов-разведчиков в добывании ценной и нужной для Советского государства информации, Президиум Верховного Совета СССР в мае 1940 года наградил работников внешнеполитической разведки орденами и медалями. Высокой правительственной награды был удостоен и я, как начальник Первого управления НКГБ СССР»[194].
(Тут Фитин за давностью лет несколько ошибается во времени — ни Первого управления, ни НКГБ СССР тогда ещё не было.)
А награждён Павел Михайлович был орденом Красного Знамени — второй тогда по значимости советской наградой, после ордена Ленина.
И ещё: на следующий день после окончания Финской войны — 14 марта 1940 года Фитину было присвоено специальное звание старшего майора государственной безопасности, что соответствовало генерал-майору РККА.
Определённо, работой внешней разведки руководство страны было довольно.
Почти одновременно с Фитиным — 14 апреля 1939 года, ровно за месяц до его назначения, — начальником Разведуправления РККА (официально оно именовалось 5-м Управлением РККА) и заместителем наркома обороны СССР был поставлен комдив Иван Иосифович Проскуров, кстати — ровесник Павла Михайловича, родившийся, как и он, в 1907 году, но только в феврале. Это был боевой лётчик, недавно ещё он воевал с фашистами в Испании, где командовал бомбардировочной эскадрильей, был удостоен звания Героя Советского Союза и награждён тремя орденами. Однако, так же как и Фитин, к разведке Проскуров ранее никогда никакого отношения не имел.
Надеемся, что читатель поверит нам на слово, что в военной разведке во многом были точно такие же проблемы, как и во внешней. Рассказывать о том — не наша тема, хотя мы уже упомянули и расстрелянного заместителя начальника РУ корпусного комиссара Артузова, и бежавшего на Запад резидента Вальтера Кривицкого. Можем добавить, что четыре непосредственных предшественника Проскурова на посту начальника военной разведки были расстреляны (он сам окажется пятым — и последним; очень его жалко, хороший мужик был!).
Война с Финляндией нанесла по военной разведке, точнее — по её руководству — серьёзнейший удар. В акте передачи Наркомата обороны СССР от маршала К. Е. Ворошилова маршалу С. К. Тимошенко (в результате этой войны своего поста лишился Климент Ефремович Ворошилов, который с 1925 года являлся наркомом по военным и морским делам, а
«Организация разведки является одним из наиболее слабых участков работы Наркомата обороны. Организованной разведки и систематического поступления информации по иностранным армиям не имеется. Работа Разведывательного управления не связана с работой Генерального штаба. Наркомат обороны не имеет в лице Разведывательного управления органа, обеспечивающего Красную Армию данными об организации, состоянии, вооружении и подготовке к развёртыванию иностранных армий. В момент, когда нужно принять на себя ответственность, Наркомат обороны не располагает такой информацией. Театры военных действий и их подготовка не изучены»[195].
А что, это кого-то удивляет? В тех-то условиях! При таком-то отношении к кадрам!
Примерно так и отреагировал на критику, прозвучавшую в адрес военной разведки на совещании по итогам войны с Финляндией, проведённом с 14 по 17 апреля, начальник 5-го Управления РККА. У Сталина, насколько известно, было большое желание списать на военную разведку провалы, особенно произошедшие в начале кампании, но комдив Проскуров не собирался становиться «козлом отпущения», признавая необоснованную критику. Чего стоит одна только его фраза, обращённая к Иосифу Виссарионовичу лично: «Я рад, что вы заинтересовались этими вопросами, потому что после этого дело пойдёт лучше».
Военные лётчики, как известно, народ прямой и откровенный. Фразу, сказанную Проскуровым, можно понять и так: «Пока лично вам, товарищ Сталин, всё это было “до ноги” — оно и никому не было нужно. Наконец-то вы спохватились! Давно пора! Теперь и другие, Бог даст, забегают...»
Вскоре — в докладе руководству СССР 25 мая того же года — Иван Иосифович основательно задел товарища Берию и возглавляемое им грозное ведомство. Проскуров говорил:
«Последние два года были периодом чистки агентурных управлений и разведорганов... За эти годы органами НКВД арестовано свыше 200 человек, заменён весь руководящий состав до начальников отделов включительно. За время моего командования только из центрального аппарата и подчинённых ему частей отчислено по различным политическим причинам... 365 человек. Принято вновь 326 человек, абсолютное большинство из которых без разведывательной подготовки»[196].
В общем, тут уже без особого труда можно понять, что Ивану Иосифовичу недолго оставалось руководить военной разведкой. И действительно: в июле генерал-лейтенант авиации (успели переименовать в ходе общей кампании) Проскуров был освобождён от занимаемой должности, а затем, несколько позже, назначен командующим ВВС Дальневосточного фронта.
Проскурова сменит генерал-лейтенант Филипп Иванович Голиков — теперь уже в ранге начальника Главного разведывательного управления РККА и заместителя начальника Генштаба, — бывший командующий 6-й армией.
Заметим, что это будет второй начальник военной разведки за тот период, когда Павел Михайлович Фитин руководил внешней разведкой НКВД.