– Да неважно. Ты просто приходи.

– Ладно, – кивнула я, вытирая слезы со щек. – Приду.

– Класс! Богом клянусь, Би, мы найдем тебе нового мужика еще до конца недели.

– Обещаешь?

– Да блин, на мизинчике клянусь.

Тут я как раз подъехала к дому Кена, и мне пришлось бороться с новой нахлынувшей волной слез при виде белого дома с красной дверью, про который я думала, что однажды назову его своим. Качели на террасе даже слегка покачивались от ветерка, словно маша мне на прощание.

– Ну, скажи же.

– А? – переспросила я, моргая от слез. – Что сказать?

– Ты что, даже не слушаешь? Скажи: «К черту Кена».

– А. К черту Кена.

– А теперь скажи: «Приве-е-е-ет, Зак».

– Кто этот Зак?

– Господи, Би! Это чертов бармен! Проснись уже!

– Ой, прости. Привет, Зак.

– Вот и молодец. Увидимся вечером. Надень что-нибудь блядское. Люблю!

– Я тоже тебя люблю.

Я выключила телефон и уставилась на полукруглое окно над гаражом.

«Понял, Кен? Даже Джульет говорит мне, что любит меня. В чем твоя долбаная проблема?»

Примерно две минуты мне понадобилось на то, чтобы собрать все вещи, которые я держала в доме Кена. Бутылку виски. Несколько банок пива. Зажигалку. Зубную щетку. Пригоршню косметических принадлежностей из-под раковины. В каждой комнате был какой-то кусочек меня, но, как и мое присутствие в сердце Кена, он занимал гораздо меньше места, чем мне казалось.

Единственными признаками того, что я вообще тут была, были наши фотографии в рамочках на каминной полке – те, что я сама туда поставила, – и мой ключ на кухонном столе.