В дорогу со Стоей.
1 марта 2018
С фотографом Стивом Прю у нас творческие отношения, которые вылились во множество разворотов глянцевых девичьих журналов, фотосессии для эротических сайтов и кучу закадровых съемок. Мы даже издали совместную фотокнигу.
Бо́льшую часть последних шести лет мы вместе снимали квартиру. Когда я попыталась восстановить свои отношения с Лос-Анджелесом и потом спешно свалила домой в Нью-Йорк, к его автобусам и небоскребам, именно Стив перевез на грузовике все мои вещи, моих котов и меня лично — через всю страну.
Я выросла на юге США, и для меня путешествия были привычным делом. Южане запросто могут запрыгнуть в машину, чтобы сгонять в какое-нибудь примечательное место — или просто проведать родственников — в трех штатах от дома.
Когда живешь рядом с океаном, начисто забываешь, что есть и какая-то другая Америка. Например, поселившись в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке, очень быстро начинаешь говорить о всей остальной стране как о расстоянии, которое нужно преодолеть на самолете, — ну или вообще перестаешь о ней говорить.
Отрезвляющие результаты прошлогодних президентских выборов напомнили всем нам, насколько у нас разношерстная страна. Во всем: по части и политики, и религии, и идеологии. Все эти призывы вернуть Америке былое величие только вызывают тоску по вещам, которые символизируют, скажем так, более умиротворенную и расслабленную Америку. А что может быть более американским, чем придорожные туристические достопримечательности и полная обнаженка?
Итак, представляю вашему вниманию своего рода открытку из дотрамповских времен: сагу о нашем великом путешествии через всю страну.
Мы покидаем Калифорнию и въезжаем в Аризону. Придорожные знаки гласят: «Добро пожаловать в Штат Большого каньона». Мы решаем проигнорировать эту двусмысленную расщелину, по которой струится влага, и вместо этого сразу направляемся в Тумстон[59]. Завтракаем в «Айхопе»[60] с их коричневыми столиками, слегка липкими от остатков полузасохшего сиропа.
Выехав на шоссе номер 80, проезжаем мимо съемочной площадки (или вроде того): в паре метров от обочины стоят огромные прожекторы и запыленные трейлеры. Интересно, это документалка или инди-фильм?
Тумстонский корраль О-Кей с легкой руки Голливуда считается местом легендарной перестрелки между братьями Эрп, Доком Холлидеем и какими-то бандитами, которые именовали себя Ковбоями. Это буквально суть вестернов: это событие отложилось в общественном сознании благодаря фильму 1957 года «Перестрелка у корраля О-Кей».
Стычка на самом деле произошла в нескольких зданиях от корраля, но «Перестрелка на пустыре за Фремонт-стрит» звучит так себе.
Я наспех крашу ресницы, смотрясь в зеркало заднего вида, и вылезаю на тротуар. Встав рядом со знаком «Историческая достопримечательность», я задираю рубашку, сверкнув голой грудью. У нас нет времени на реконструкции, и хотя этот сеанс эксгибиционизма приятно щекочет нервы, я спешу оттуда убраться, пока нас никто не поймал. Нам придется развернуться и отступить, чтобы выехать на федеральную трассу номер 10.
Когда мы снова подъезжаем к прожекторам, я понимаю три вещи: во-первых, это не съемки, а КПП у мексиканской границы, во-вторых, мы в грузовике для переезда, а в-третьих, в его бардачке — щедро врученная нам на дорожку калифорнийская марихуана. Мы сбавляем скорость, я выкидываю травку в окно и поспешно прикуриваю сигарету в надежде замаскировать запах.
Офицер интересуется, откуда мы, куда направляемся и кем приходимся друг другу. Ситуация стремительно ухудшается: чем больше я пытаюсь ему объяснить, тем больше у него округляются глаза. Чем больше он теряет нить разговора, тем больше деталей я на него вываливаю.
В итоге он тяжело вздыхает и велит нам проезжать. Стив говорит, что я Принцесса-Единорожка-Которая-Слишком-Много-Болтает, и рекомендует задуматься о карьере контрабандистки. Я отшучиваюсь, что и так снимаюсь в порно и однажды сбежала с цирком. «Тебе что, этого мало?»
Из переносок с котами доносится дикий вой и скрежет, как на нойз-концерте.
По краям дороги периодически попадаются лавки, торгующие украшениями с бирюзой. Мы проезжаем знаки, приветствующие нас в «завороженном краю». Пейзаж и правда мистический: посреди бескрайней пустыни стоят огромные валуны, устремленные в небо.
Полагаю, завороженность — это когда тебя похищают инопланетяне или когда ты в принципе веришь, что это возможно.