Холодно… Зубы стучат, уши заложило. Фил удивленно на меня смотрит, обнимая огромный букет моих все еще любимых цветов. Отмирает. Быстрым шагом идет ко мне. Тоже весь промок насквозь. С волос вода капает на лицо, и мне снова кажется, что он плачет. Сердце так колотится. Оно рвется к нему. И страшно… Да! Черт возьми, кто бы знал, как мне страшно!

Дрейк на ходу достает связку ключей из кармана. Подходит ко мне вплотную, тянется к двери. Сигнал домофона прорывается сквозь шум вновь расходящегося дождя.

– Привет, мое сердце, – открыв дверь, Фил подхватывает меня за талию одной рукой и вносит в подъезд.

Дверь захлопывается, становится темно. Мы шумно дышим, пытаясь рассмотреть друг друга. Такая неловкость между нами, будто мы видимся впервые, но уже нравимся друг другу.

Дрейк кладет цветы на ступеньки, берет мою дрожащую ладошку, осторожно распрямляет пальцы и прикладывает к своей груди.

– Чувствуешь? – выдыхает. Киваю. – Оно только рядом с тобой бьется. Без тебя я все равно что мертв. Пойдем домой. Надо тебя переодеть.

Я столько готовилась к этой встрече, а сейчас ничего не могу из себя выдавить. Ни единого слова. Фил аккуратно подталкивает меня к лифту, вспоминает про цветы, подбирает их и запрыгивает в закрывающиеся створки. Капельки на лепестках наполняются светом от лампочки. Очень красиво…

– Можешь дать ими мне по башке, – вкладывает тяжелый букет мне в руки.

– Я хотела, – признаюсь ему, – но у меня больше нет сил злиться на тебя.

Между нами словно зависает неловкость. Двери лифта открываются. Выхожу первая. Филипп звенит ключами, пропускает меня в теплую квартиру.

– Ванная там, – показывает направление. – Я сейчас принесу во что тебе можно переодеться.

Уходит на второй этаж, приносит мне большие полотенца и свою рубашку. С улыбкой принимаю и быстро сбегаю под горячий душ. Голова кружится от волнения. Нам предстоит очень сложный разговор, прежде чем я расскажу ему самую важную новость. Только сегодня все не по плану. Тихо хлопает дверь, открывается шторка, и Филипп прямо в своей белой рубашке и черных брюках босыми ногами залезает ко мне. Прикрываюсь. Он обнимает, прижимает к себе. Мы стоим под горячей водой, совершенно уязвимые и онемевшие. Его сердце и правда так громко колотится, будто я держу его в своих руках. Пугающее чувство очень открытого доверия.

Он доверяет мне себя сейчас, как умеет только Дрейк. Молча и в то же время очень громко. Буквально кричит о своих чувствах, не говоря ни единого слова. Весь его страх, вся его боль. Он полностью открыт для меня. Так говорить и так доверять можно только если по-настоящему любишь.

– Тебе все равно придется объясняться, – отвечаю на его немой монолог.

– Я понимаю, – с трудом произносит каждое слово.

Помогаю ему снять мокрую рубашку. Расстегиваю ремень на брюках, пуговицу. Тянусь к ширинке, слышу, как шумно он сглатывает. Прилипшие к сильным ногам брюки падают на дно душевой.

– Дальше не надо, – он снова прижимает меня к себе.

Так приятно ощущать его кожей. Я больше не закрываюсь, а он осторожно водит пальцами по позвоночнику, вообще ничего больше себе не позволяя. Чувствую его желание. Внушительная, пульсирующая эрекция упирается мне в живот. Прижимаюсь к ней сильнее. Филу не удается полностью погасить вырвавшийся стон. Только он все равно ничего больше не делает. Его ладонь поднимается выше, гладит по волосам. Я чувствую, как дрожат его пальцы.

– Ты правда меня простила? – снова говорит с трудом. – Я же повел себя, как мудак, Лис. Я ненавижу себя за то, что сделал. И жить без тебя не могу. Меня ломает без тебя…

– Тихо, – прикладываю палец к его губам. – Я ужасно голодная. У тебя есть еда?