– У меня доказательства есть, Поль. А я… Прости, но я рассказал Родиону о том, как ты убила Артеменко. За вознаграждение, – Петр стыдливо опускает взгляд, застывая возле входа.

– Какой же ты жалкий, Жуков. И что, дал тебе Родион денег?

– Дал. Я… Я не все пропил, ты не думай, – оправдывается он, вскидывая ладони. – Просто… Меня мучила совесть. Сначала я на тебя злился, а потом… Я боялся, что никогда больше тебя не увижу. Думал, они уже убили тебя из-за этого чертового наследства. Вот, послушай… Я там удалил начало разговора, но ты все поймешь и узнаешь голос твоего благоверного.

Петя выуживает из кармана куртки записывающее устройство и нажимает кнопку…

– Миллион рублей?

– Ну… да. А вы можете и лям долларов дать?

– Вам? Нет. Я почти уверен, что ничего толкового от вас не услышу. Однако, от Полины Романовны мне нужен отказ от наследства. Только и всего… Я считаю ее мошенницей и хитрой лгуньей. Она втерлась в доверие моему отцу, так все и было. И я готов заплатить вам, как вас…

– Петр Сергеевич…

– А фамилия?

– Жуков.

Конечно, я узнала голос мужа… Значит, миллион? Все, что ему было нужно – отказ от наследства? А я в ее глазах мошенница и лгунья?

– Что там дальше? – выдавливаю бесцветно.

– Он меня тогда ударил. Дал деньги и выгнал.

– Вот так просто? Дал денег и не даже не обыскал на предмет диктофона? Или что там у тебя?

– Поль, ты хромаешь и… Что с тобой случилось? Я тоже боюсь за свою жизнь, – заговорщицки произносит Петр.

– А тебе-то что бояться? Наследница только я, – сглатывая горечь, отвечаю бывшему.

– Я свидетель.

– Свидетель чего? Петя, у меня мало времени.

– Тебя били? Что с ногами, почему ты…

– Мы с Родионом попали в аварию. Еще вопросы есть?