Головокружение нарастает. Я успеваю только расписаться в документах и падаю на грудь Кирилла…

– Врача быстро! Женщине плохо! – слышу голос врача сквозь гул в ушах.

Полина.

Не знаю, сколько проходит времени – минуты или часы? С трудом разлепляю глаза и тотчас зажмуриваюсь от направленного в глаза яркого света. Где я? Шевелю пальцами ног, чувствуя чудовищную боль, пронизывающую тело. И мне до сих пор холодно… Зябко снаружи, а в душе воет злой ветер…

– Полина Романовна, вы меня слышите? – надо мной склоняется голова мужчины. – Я Журавко… Степан Андреевич меня зовут.

– А… Где мой муж? И где я? Ой… – морщусь от боли в конечностях. – Что вы здесь делаете?

– Он здесь по моей просьбе, – гремит голос Кирилла.

Темная тень в углу палаты движется, обретая форму… Наконец, я вижу его – высокого, сгорбленного, напряженного, как камень мужчину.

– Где Родион? Операция началась? И что в палате делаю я? И что здесь делаете вы? Кто вас пустил? Ой… Как же больно…

– О! Очнулась наша болящая? – в палату входит женщина в голубой больничной пижаме. – Полина, у вас сильное переохлаждение и обморожение нижних конечностей. Пальчики болят?

– Да. Почему вы впустили в палату двух посторонних мужчин? – возмущаюсь, натягивая плед. – Я ведь… Я…

– Вы потеряли сознание. Метались и стонали, пока я пыталась установить вам капельницу. Я госпитализирую вас.

Кажется, ее направленный на меня взгляд режет, как острая бритва. Обжигает нутро холодом недоверия или брезгливости. Неужели, Кирилл успел что-то ей наговорить? И почему здесь Журавко?

– Где мой муж? Операция началась? – лепечу я, переводя взгляд с женщины на Кирилла.

– Операция еще идет, – чеканит женщина. – Но вам к нему нельзя.

– Почему это нельзя? Я его жена и…

– Подозреваемая, – заканчивает реплику Журавко. – На жизнь Родиона Богородицкого покушались, Полина Романовна. У нас есть все основания полагать, что это вы.

– Вы в своем уме? Я покушалась на Родиона?! Хотела ему смерти и села в машину вместе с ним? Вам не кажется это абсурдным, товарищ Журавко?

– Не кажется, – мнется он. – Ирина Алексеевна, оставите нас? – переводит он взгляд на врача.

– Конечно. Если что-то понадобится, зовите.