– Спасибо, – произношу я порывисто. – Можно я… Я хотела тебя поблагодарить.

– Я и сам хотел попросить об одолжении, – кивает он, склонившись ко мне.

Боже… Я с ума схожу от страха и нахлынувших чувств. Видимо, он ждет поцелуя? Приподнимаюсь на носочках и целую его в щеку – слегка колючую и ароматную. И мне так не хочется отлипать… И покупки тут ни при чем…

– Поль… – он целует меня в щеку и тотчас отстраняется. – Не ты ли брала с меня обещание не посягать?

– Прости, прости… Спасибо за заботу и за вещи. Я очень ценю то, что ты…

– Поль, я хотел о другом попросить. Дело касается расследования. Я хочу понять, что происходит на заводе. Но отец при жизни запретил пускать меня и брата.

– Понимаю. Я езжу туда раз в неделю на планерку. В понедельник поедем вместе.

Полина.

– Поль, а зачем ты вяжешь простые носки таким сложным узором? – недоумевает Маринка, сидя возле меня на табурете.

Я проводила визитеров и уложила Анфиску спать. Вдохнула тишину и закрыла глаза, пытаясь уместить происшедшее по полочкам… Мой будущий красавец-муж купил мне одежду… Много одежды и теплую обувь. А я поцеловала его в щеку… Хотя часом ранее взяла обещание «не посягать». Черт… Мне бы успокоиться… Отдышаться и прийти в себя. Потому что я отравлена Родионом – его запахом и голосом, улыбкой, прикосновениями украдкой… Его сегодня было слишком много… Непозволительно много для будущей фиктивной жены… Но, стоило мне прилечь возле дочери и закрыть глаза, явилась Марина.

– Потому что я вяжу… подарок, – отвечаю тихонько, постукивая спицами.

– Счастливая ты, Полька. Посмотри, сколько людей тебя любят? У тебя целый день гост,! – чуть слышно произносит она.

– Ты права, – улыбаюсь в ответ, пряча взгляд.

Но разве от подруги что-то скроешь? Она прищуривается и продолжает меня допрашивать:

– Так так… Ты что-то недоговариваешь. Глазки блестят, щечки красные… Он целовал тебя, да?

– Нет. Конечно, нет, – отвечаю чопорно и откладываю спицы. От разговора не уйти… Да и ни к чему таиться от подруги – все равно узнает…

– Я выхожу замуж, Марин.

– Очуметь! – по палате разносится ее громкий шепот.

– Брак будет фиктивным, – уточняю важно, словно рассказываю ученикам материал урока. – Родион… Максимович боится, что Анфиса попадет в детский дом, если меня посадят. Он делает это из чувства долга… – встречаю насмешливый взгляд подруги. – Поступает благородно ради памяти отца.

– Торжественная речь, ничего не скажешь. Чушь это все собачья, Поль. Ты нравишься ему, вот и все… Очень нравишься. Какой мужик станет так носиться с женщиной?