Да, я уже говорила о себе, используя глаголы женского рода, раз уж он всё равно обо всём догадался. Зря только купол разрушили!
Даарт открыл рот и хотел возразить, но вовремя осознал, что ему сейчас действительно лучше отступить, ведь на любые его претензии я уйду в глухую оборону. Слишком задели его подозрения. Да, если бы я была виновна во всех этих убийствах, то мне самое место на плахе, однако тот факт, что он лично мог привести приговор в исполнение, ранил.
О какой истинности может идти речь, когда нет доверия?
Я не мог понять, что со мной происходит. Я боялся давить на девушку, хотел, чтобы она рассказала мне обо всём по собственной воле, а не из-за того, что я потребовал правды. И всё-таки… Было обидно, что она не спешит довериться мне.
Неужели я так многого прошу? К чему делать из меня злодея?
Пожалуй, я уже не смогу отступить назад, мои чувства зашли слишком далеко, поэтому у девочки не останется другого выбора, кроме как принять меня. По крайней мере, я приложу все усилия, чтобы в её сердце вспыхнули так же ярко чувства, которые охватывают меня.
Сегодня, увидев Лиара-Лиру на месте преступления, я готов был предать свою родину, сложить с себя полномочия и отречься от престола. Потому что дракон, покрывающий преступления своей истинной, больше не имеет права не то что на престол, а даже на покровительство Дракмара.
Но я готов был сделать это. Бросить всё лишь для того, чтобы спасти её, чтобы никто не посмел причинить вреда моей истинной. Я видел, как сотрудники тайной канцелярии, выходящие из порталов на центральную площадь, ждали лишь моего приказа, чтобы схватить Лиру и Кайла и доставить их в допросную. Но вместо этого я попросил обоих проследовать за мной в лазарет.
Мне хотелось закрыть её от всех невзгод, но как я могу это сделать против её собственной воли?
Впрочем, в одном она права: такие разговоры лучше вести на свежую голову. Сегодня был тяжёлый день. Я разбирал отчёты сотрудников тайной канцелярии о студентах и преподавателях из числа подозреваемых, а именно об их передвижениях этим летом. Информацию приходилось собирать по крупицам, поэтому ушло немало времени.
И теперь я отложил три дела, среди которых, к сожалению, было и дело Лиара, о котором ничего не было известно до обучения в академии, поэтому он первый в списках подозреваемых. Был.
Вторым в этом списке стояло имя настоящего преступника. Неопровержимым доказательством вины первокурсника были остаточные следы магии на месте преступления, совпавшие со слепком магии, сделанным мной на занятии по аэ-де — во время медитаций случались выбросы магии, поэтому я сканировал и запечатлял их на носителях.
Я зло усмехнулся. Не зря мне тогда попалось в руки именно его дело, и во время разговора-допроса с ним ещё неделю назад я чувствовал фальшь. Он словно весь был пропитан ложью.
Вместе с людьми из канцелярии проверил каждый клочок земли в том переулке, где напали на Лизабетту Доренс. Портала не было, зато недалеко мы нашли небольшое зеркальце, с репликой знаменитой картины из столичной академии на обратной стороне. Совпадение? Вряд ли. Здесь был анимаг, и ушёл он через картину.
Я вышел из лазарета на морозный воздух. На здание установили дополнительную защиту маги из канцелярии, а все палаты были проверены на наличие любых изображений — чтобы ни один анимаг не смог пробраться сюда.
Сейчас я вспомнил разговор с Доренс.