- Уверена?

- Да.

- Ирсен, ты же…

Я помотала головой, прося его не продолжать. Больше не было сил тянуть. Едва Гоша заикнулся о том, чтобы все вышли, я только и думала, как бы поскорее они все свалили. Сашка, конечно, молодец. Очевидно, он сопоставил все и понял ,что нас с Феновым связывает… Много чего, кроме работы. Уверена, менеджер пытался меня защитить, но уже зря. Раньше надо было. Я, как крыса, услышавшая дудочку, уже встала в стойку, забыла о собственной безопасности и общем благе, которое обуславливало мое бегство и разлуку с Гошей.

- Все будет хорошо, дорогой, - пообещала я, чмокнув его в щеку, оставляя след помады.

Алекс сощурился, но спорить не стал.

Через минуту Эля прикрыла дверь с той стороны, а Гоша без лишней скромности тут же щелкнул замком. Пройдя к зеркалу, где меня гримировали, он вытащил несколько влажных салфеток, которые бросил мне.

- Лицо вытри, - приказал сухо.

Я прикусила губу от этого ледяного тона.

- Гош, я…

- просто вытри лицо, Ирсен, - перебил Фенов грубо.- Я видеть не могу эту посмертную маску из штукатурки.

Не оставалось ничего, как послушно стереть тон.

- Губы и глаза – тоже, - потребовал Феникс.

- Но…

- Никаких но!

Я затрепетала. Он был жутким и волнующим одновременно. Я боялась его до вибрации на кончиках пальцев, но и бежать не желала. Или не могла? Он, как рок. Мой фатум. Судьба. Благословение и проклятие. Как могла я находиться вдали столько времени? Почему не умерла? Ведь он мой воздух, мой наркотик, мое самое желанное лакомство. Он часть меня. Мое сердце. Моя душа. Мое счастье. Моя суть.

Находясь в каком-то трансе, пьяном угаре от его близости, я даже не замечала, что Гоша стал снимать, едва я стерла мейк-ап. Просто смотрела на него. А он – то на меня, то на экран камеры.

И не нужны были слова. Кажется, Гоша ловил в объективе все мои эмоции. Боль, радость, вожделение, страх. Все это перемешалось с необъятной любовью. Она наконец разорвала оковы, которыми я приковала ее, и теперь поглощала меня, настигала, опутывала своими прочными сетями.

- Разденься, - велел Гоша.

Я вздрогнула. Его голос звучал так резко, почти грубо. Мне захотелось расплакаться.