– Давай, Потемкин, твоя очередь.

«Никогда не думал, что так боюсь высоты», – с колотящимся сердцем Александр смотрел на разверзшуюся под ним пропасть, на дне которой была мешанина из бетона и стали.

Шаг, второй, третий. Вот и провал. Как раз под ним внизу высилась перебитая колонна, из которой вверх торчала арматура.

«Буду похож на жука в гербарии, пришпиленного булавкой», – Саша выдохнул и резко оттолкнулся от последней перед провалом ступеньки.

Мощная доза адреналина и молодые сильные мышцы перенесли Чернышева над гербарием и благополучно приземлили на верхней части лестницы. Вскоре к своим людям присоединился и Стас.

Наконец группа подобралась к груде кирпича и бетона, за которой открывался вид на аэродромное поле. Справа дымилась огромная, с четырехэтажный дом каменная груда. Это все, что осталось от наблюдательно вышки, которую только вчера ополченцы сумели-таки добить, обрушив своей артиллерией и похоронив под ее обломками ненавистных корректировщиков. Еще правее высились зеленые с золотым купола монастыря, из которого артиллерия ДНР благополучно сжигала всю технику, пытавшуюся пробиться на помощь к украинским войскам, удерживающим терминал. Слева, в каких-то двухстах метрах – прямой выстрел из калаша был виден рукав для приема самолетов.

– Вот отсюда по замыслу Гиви киборги-пидорги должны сыпануть, – Повар устраивался поудобнее на груде кирпича, отыскивая надежную опору для ног – при стрельбе с автомата довольно сильная отдача и если хорошо не зафиксировать тело, кучности стрельбы не будет.

И они действительно сыпанули. Минут через двадцать. Пять человек в зеленых касках, в какой-то светлой униформе с яркими желтыми повязками на рукавах побежали от рукава наискосок, к одиноко стоящему двухэтажному зданию, точнее остову от него.

Их стремительное появление было настолько неожиданным, что несколько секунд они могли бежать совершенно свободно. Первым на изменившуюся ситуацию отреагировал Саша. Как охотник реагирует на удирающую дичь, чисто рефлексивно, не думая. Короткая доводка стволом и палец утопил спусковой крючок. Автомат привычно забился в руках и словно на расстоянии толкнул в спину одного из бегущих людей. Тот рухнул на бетон. Остальные, мгновенно оценив, что до здания им не добежать, бросились обратно в рукав. Тут же затарахтели автоматы Историка и Повара. Еще один человек в светлом камуфляже с желтой повязкой на рукаве споткнулся. Но его тут же подхватили бегущие рядом товарищи и заволокли обратно в здание. Откуда-то слева по группе Стаса начал бить крупнокалиберный пулемет. Саша почувствовал, что в лицо будто дунуло горячим воздухом – в сантиметре от его лба пронеслись на сверхзвуковой скорости шестьдесят четыре грамма легированной стали. Сильный звук удара бронебойной пули в бетонную стену рядом с ним и резкая боль в левом глазе для него произошли практически одновременно. Со стоном, хватаясь за глаз, Чернышев упал на колени.

– Что там, Саня? – услышал он голос Стаса.

– В глаз что-то ударило, пробормотал Александр, с ужасом чувствуя, как по его ладони, закрывающий травмированный глаз побежала кровь.

– Гиви, у меня трехсотый, – кодированное сообщение ушло в эфир.

– На, Потемкин, держи, – Чернышев услышал голос Повара и почувствовал, как в его руку вложили бинт. – Промокни и убери руки, а то еще инфекцию занесешь.

– Перевяжи его, – скомандовал Стас.

– Руки убери! Давай, давай, не ссы! Попробуй глаз открыть! Видишь что-нибудь?

– Нет…

– Хреново, – Стас посмотрел на Чернышева. – Ладно, Потемкин, не дрейфь. Прорвемся!

Повар наложил повязку на глаз Саше:

– Во, настоящий Потемкин! У того какого глаза не было? А, Историк?

– Левого… – за товарища ответил Саша.