Саша последовал за ним. За проломленной снарядом бетонной стеной был все тот же, ставший привычным хаос – куски бетона, прутья арматуры образовывали сюрреалистическую картину, которой мог позавидовать и Сальвадор Дали. И, как вишенка на торте, как центральная тема полотна – два человеческих тела в изодранном камуфляже, под которыми быстро расползались красные лужи. Кровь, смешиваясь с каменным крошевом и пылью, мгновенно превращалась в темно-бурую грязь.

– Еще два укропчика готовы, – за спиной Александра раздался довольный смешок Повара – местного парня, до войны работавшего поваром в одном из донецких кафе. – Какие они, бля киборки? Пидорги они самые настоящие!

Саша, видя его лицо, понимал, что шевельнись кто-то из этих двух лежащих украинских военных, он тут же получит короткую очередь в голову. Ополченцы очень сильно были злы на своих противников, оборонявших аэропорт. Нет, не за упорное сопротивление под градом пуль и снарядов, находясь в фактическом окружении. Это как раз вызывало невольное уважение. Ненависть вызывало другое. Бойцы Донецкой Народной Республики и все жители Донецка отлично знали, что с аэропорта, с его наблюдательной вышки корректировался огонь по жилым кварталам города. Гибли женщины, дети – смерть не различала ни пола, ни возраста.

На груди у Стаса ожила рация:

– Историк, бери левее, метров через пятьдесят увидишь лестницу. Постарайся по ней подняться наверх. Оттуда жарь по рукаву приема самолетов, что будет от тебя слева. Скоро оттуда укропы должны побежать.

Стас махнул рукой, указывая направление движения. Карабкаясь по остаткам бетонных конструкций, его группа из трех человек продолжала метр за метром отгрызать у противника территорию нового терминала аэропорта.

– Твою мать! Это называется лестницей?!

Сооружение, представшее перед глазами бойцов, могло с большим успехом использоваться, как центральный элемент полосы препятствий для тренировок крутых спецназовцев. В двух местах этой лестницы зияли огромные дыры от снарядов, оставляя проход шириной не более ступни. Примерно посередине была еще одна дыра, точнее пролом или провал, в котором бетона вообще не было. Лишь нескольких прутьев арматуры.

– Метра полтора придется перепрыгивать… – Повар тоскливо смотрел на это коллективное военное творчество в стиле не то абстракционизма, не то сюрреализма.

– Ну, придется, так придется! Повар, вперед! – приказал Стас.

Парень закинул за спину автомат и стал медленно подниматься по лестнице, довольно отчетливо комментируя свое восхождение матами всех частей речи – от существительных до глаголов. Вот и провал. Перепрыгнуть нужно было полтора метра плюс полметра в высоту.

Повар подобрался и прыгнул. Он сумел преодолеть полтора метра пустоты, но при приземлении его качнуло назад. Пацана спас железный прут, торчащий прямо из стены. Он успел за него схватиться и удержать равновесие. Вскоре парень был на верхнем этаже.

– Ну, примерно так и перебираемся, – философски проговорил Стас.