Потом скользнул к воротам, расширяя сектор обзора и все время упирая баллон-приклад в плечо. Он был готов начать стрельбу в любое мгновение. Однако надобности в этом пока не возникало. Позади послышались легкие хлопки. Порядок, с контролем управились.

– Повнимательнее, братцы. Должен быть еще один, – вновь заговорил Григорий. – Саня, Муром, проверьте конюшню и станцию. Если кто дернется, валите, не спрашивая имени. Вы мне живые потребны.

– Ясно, – за обоих ответил Сашка.

Уже ученые. Кого первым назвали, тот и за старшего. Ну, если не поступило никаких уточнений. Не смотри, что им только по девятнадцатому годочку, а во взводе штурмовиков они всего год. Натаскивали их упорно и всерьез. Это в линейных ротах тот бой у реки случился впервые, и боевым опытом его назвать сложно. Штурмовики же в казармах не засиживаются. Так, разве что дух перевести. А то как же. Сами по себе, что ли, ватаги разбойные по всей псковской земле да по соседству извелись? Вот теперь тот опыт используют, гоняясь за шляхтичами.

– Митроха, за мной, – продолжал распоряжаться Григорий, беря направление на корчму.

Хорошо все же, что время полуденное и постояльцев здесь быть не должно. Был небольшой купеческий караван с охраной, но незадолго до появления беглецов отбыл. Так что двор практически пуст. А, нет. Вон конюх появился и тут же оказался на земле, сбитый Муромом. Штурмовик что-то быстро втолковал мужичку, и тот согласно закивал головой, насколько это было возможно. Потом сложил руки на затылке и замер.

Ага. В корчме какое-то движение. Нет, сквозь бычьи пузыри ничего не рассмотреть. Да и в открытые окна не больно-то видно. Помещение теряется в полутьме. Но зато отчетливо слышны как испуганные крики, так и грохот опрокидываемой мебели. Не иначе как имеется черный ход.

– Поправка. Митроха, занимай позицию у окна. Кого увидишь – роняй на пол. Да шугани из револьвера, воздушки не испугаются. А я обойду корчму.

– Понял.

Обегая бревенчатое здание, Григорий уже потянул из кобуры кремневый револьвер, одновременно взводя курок. А вот и задний двор. Хорошо все же, что высокий забор. Вон они четверо. По виду корчмарь, скорее всего, подавальщица и парочка завсегдатаев из села. Любителей приложиться везде хватает. Суетятся возле забора, не иначе как пытаются отодрать доску и выбраться наружу.

– Всем стоять! Лечь на землю! Кому сказал! Ну! Или стреляю!

Хм. Стрелять не хотелось. Село-то вон оно, рядом. Кто его знает, какая будет реакция у селян. Они ведь тут через одного родня. А за родню принято стоять горой. Нет, понятно, что штурмовики отобьются. Но до сих пор удавалось не пролить ни капли лишней крови. А это хорошо для их облика в глазах соседей. Дурная-то слава быстро прилипает. А вот добрую зарабатывать приходится долго и по крупицам.

Стрелять не пришлось. Видать, о дружинниках Карпова тут уже давно слухи ходят. А может, еще и от шляхтичей что-то слышали, пока те тут подкреплялись.

– Корчмарь, у тебя было пять шляхтичей. Из ворот выехало только четверо. Где пятый? – с явным акцентом на русинском спросил Григорий.

– Дык он раньше уехал. Энтим, значится, говорит, что дружинники из Замятлино их в покое не оставят, а потому бежать надо куда глаза глядят, но только не домой. Потому как за семью опаску имеет. Те отказались. Ну, он расплатился и был таков.

– Звали его как?

– Крыштав.

– Какого роду?

– Не ведаю, господин.

– Откуда они?