– Ладно, записывай, – снисходит он, – двести пятнадцать, буква «в», тире, триста двадцать пять. Записал?

Вокзал, как обычно, многолюден. Людские потоки втекают, вытекают, схлестываются. Шум и говор заглушают металлический голос репродуктора, бормочущего непонятно что и неизвестно кому. Лавируя в толпе, пересекаю зал ожидания и оказываюсь в камере хранения. Ожидающие вполне могли бы устроиться и здесь, вдали от суеты и сутолоки, но чувство стадности заставляет их томиться в общем зале. Ячейка под номером двести пятнадцать пуста, о чем красноречиво говорит слегка приоткрытая дверца. Растерянно оглядываюсь, уточняю номер, заглядываю на всякий случай внутрь. Но внутренности девственно чисты. Галка уже успела здесь побывать.

– До чего ж настырная девчонка! – ворчу я, но в моих интонациях недовольство почему-то не чувствуется.

В зале ожидания Галку найти довольно сложно. Мельтешат незнакомые лица, суетятся, толкаются, мешают. Продолжаю методично обследовать вокзал, но уверенности, что она ожидает меня здесь, у меня нет. Вполне вероятно, что спешит сейчас ко мне домой, чтобы поделиться находкой…

Довести поиски до конца не удается. В толпе мелькает удивительно знакомое лицо, примечательное сине-фиолетовой шишкой на лбу. Я вынужден опуститься на пол в поисках несуществующей монеты. Исподтишка продолжаю наблюдать за заинтересовавшей меня личностью.

Иван Савельевич – а это он сам собственной персоной – торопливо пробирается сквозь толпу и… скрывается в камере хранения. Еще не совсем уверенный в своих подозрениях, бросаюсь следом и осторожно выглядываю из-за угла.

Варенуха невозмутимо доходит до ячейки под номером двести пятнадцать. Лицо его приобретает выражение, аналогичное моему несколько минут назад. Он проделывает те же действия, что недавно совершал я, и раздосадованный направляется к выходу. Не желая показываться ему на глаза, поспешно отступаю за ближайшую колонну, продолжая оттуда следить за его последующими действиями. Варенуха появляется из-за угла, цепким взглядом шарит по залу. Поняв бесплодность поисков, спешит к выходу. Любопытство заставляет меня следовать за ним на безопасном расстоянии. Хотя так и подмывает догнать и задать ему парочку вопросов. Но я сдерживаюсь. Вопросы задавать пока еще рано.

Иван Савельич стоит на автобусной остановке, нетерпеливо притопывая и оглядываясь. Этим он отличается от основной массы людей, которые смотрят почему-то не по сторонам, а вверх. Я тоже невольно задираю голову. Снова тарелка! Слегка светящаяся, похожая на чечевицу. Зависла над нами неподвижно и не торопится улетать. Люди вокруг возбужденно переговариваются, тычут пальцами в небо. В другое время я тоже бы задержался, понаблюдал за ней, поделился впечатлениями, поснимал. Но сейчас я стремглав мчусь к машине, ибо Иван Савельич уже садится в подкатившие черные «жигули». Черные «жигули»!? Мысль моя нелепа, но возникшее желание познакомиться поближе с хозяином «жигулей» не оставляет меня. На всякий случай запоминаю номер. Позднее наведу о нем справки. Слежка за Варенухой никаких результатов больше не приносит. Иван Савельич высаживается у своей секции и торопливо исчезает в подвале. Идти за ним я не рискую и отправляюсь домой в надежде, что там меня уже ожидает Галка.

Надежды мои не сбываются. Галки дома нет. Я начинаю впадать в панику. Надо же было вовлечь в это дело глупую несмышленую девчонку! Сам иногда уже сожалею, что ввязался, а тут еще она… Виню я в этом только самого себя, и от таких мыслей на душе становится гадко. Истерзанный тревогой, мчусь снова на вокзал. Обыскиваю его сверху донизу, что опять же не дает никаких результатов. Бестолково мотаюсь по городу, выискивая ее по родным и знакомым.

Темнеет, когда я возвращаюсь в пустую и мрачную квартиру. Безысходность поисков угнетает. В отчаянии не нахожу себе места и брожу по комнатам, не в силах что-либо предпринять. Вполне возможно, что Галка вообще не появится. Не из-за нежелания, а в силу других причин, от нее не зависящих. Нежданное появление Варенухи на вокзале служит тому явственным и внушающим тревогу предупреждением. Как он мог узнать шифр, откуда тот стал известен Галке, где пересеклись их пути, – эти вопросы остаются без ответа.

Помаявшись с полчаса, так и не придя ни к какому решению, я, чтобы немного отвлечься, берусь за просмотр отснятого материала. На экране бегут кадры, снятые в квартире Олега, – прихожая, комната, кухня. Освещения в прихожей маловато. Часть отснятого пойдет в брак. Остальное без изъянов. Внезапно волосы на голове начинают шевелиться сами собой, и меня окатывает холодная волна ужаса. На экране – окно в кухне. Крупным планом – отверстие в стекле. А в отверстие… заглядывает лицо. Серая человекоподобная маска. Темные провалы глаз. Злобная неестественная гримаса, искажающая его черты. Да, лицо! Оно не застыло, оно живое. Я встречаюсь с его взглядом, чувствую эманацию ненависти, исходящую от этой живой маски и вызывающую мороз по коже.

Запись обрывается. Я медленно прихожу в себя. Что это за лицо? Как оно там оказалось? Когда я снимал, никого за окном не было, да и не могло быть. Квартира Олега находится на девятом этаже. За окном нет ни балкона, ни лоджии, ни вообще какой-либо площадки или выступа, за который можно было бы зацепиться! Ровная бетонная стена! От такой догадки мне опять становится жутко. С какими неведомыми силами вступил я в борьбу? Чье это лицо? Какую роль играет в происходящих событиях Варенуха? Такой ли он безобидный, каким кажется? Есть ли связь между Варенухой, серой маской и последними событиями, произошедшими со мной и Галкой? И где же Все-таки Галка? Куда исчезла? Не стоит ли за ее исчезновением, пусть хотя бы косвенно, все тот же Варенуха? Варенуха… Что-то знакомое слышится в этой фамилии, где-то я о нем уже слышал нечто… Кидаюсь к книжной полке, где в присущем мне беспорядке свалены вперемешку с беллетристикой тетради и дневники со сценариями, идеями и набросками. Роюсь в них, листаю подряд все, что попадает под руку, пока, словно по наитию не натыкаюсь на булгаковского «Мастера и Маргариту». Есть! Варенуха Иван Савельевич, администратор варьете, он же по совместительству вампир у Воланда. Варенуха? Но это же нонсенс, чудовищная нелепость – вообразить за одно и то же лицо того Варенуху, вымышленного литературного героя, и этого, реально существующего. Все равно, что принять за действительность факт присутствия в Москве двадцатых самого дьявола со своей свитой. Или же поверить в реальность сюжетов всех сказок и фантазий. Нет, вероятнее, что мой Варенуха – просто однофамилец. Или же, что более вероятно, главарь банды, принявший для собственного веса этот псевдоним. Тогда получается, что под вывеской секции по аномальным явлениям скрывается хорошо законспирированная банда. А Олега они убрали, когда он случайно докопался до их сути. Я же в данном случае играю пока роль мальчика для битья, этакой боксерской груши, на которой поочередно отрабатываются удары. Пока… Пока я, как и Олег, не подобрался к ним слишком близко. И тогда меня тоже… А мне плевать! Тем более что Галку они, похоже, уже отправили туда. А ее я им не прощу! Я чувствую, как во мне закипает кровь. Хватит, мне надоело принимать удары. Пора наносить самому. Возможно, этим я ускорю ход событий и вызову огонь на себя. Но счет времени сейчас не в мою пользу.

В подвальчике уже не так пусто, как в мой первый визит. С десяток человек сидят кружком и довольно живо беседуют. Догадываюсь, что это по поводу чечевицы, висевшей над вокзалом. Верховодит, естественно, мой Варенуха.

– Иван Савельич! – зову его.

– А вот и товарищ с телестудии, – обращает он внимание коллег на меня. – Там тоже интересуются неопознанными летающими объектами.

– В данный момент меня интересует нечто другое, – в меру вежливо отвечаю я. – Нам необходимо обсудить одну возникшую проблему.

– Пожалуйста, молодой человек, – радушно разводит руками Иван Савельич. – Всегда рад помочь.

– Только не здесь, – с сомненьем оглядываю аудиторию. – Может, выйдем?

Варенуха встает, и мы выбираемся на свежий воздух.

– В машине, – предлагаю я.