— Мы думаем, сэр Гай, — вежливо произнес я, — что вы могли бы предпринять необходимые шаги для эвакуации жителей из находящейся под угрозой области.

— Мы думаем! — Он был корректен, но при этом абсолютно неумолим. — Скажите мне, на милость, мистер Кэртис, как именно должен я сделать такое распоряжение? Я должен сказать жителям Лондона… что же я должен сказать? Гм? Я скажу — гм — я скажу что-нибудь в этом роде: «Лондонцы! Покиньте ваши рабочие места. Покиньте ваши дома. Бросьте ваше имущество. Лондон будет разрушен страшным землетрясением примерно в восемь часов вечера». — Мое лицо непроизвольно исказилось. Маргарет смотрела на своего свекра со страхом и сомнением. Холодный саркастический голос продолжал: — Я добавлю — почему бы и нет? — следующее: «Сохраняйте спокойствие! Без паники! Ситуация под контролем правительства». А когда меня спросят, на каких основаниях я срываю жизнь и работу громадного города, я отвечу: «У меня на то есть достоверные сведения. Мне сообщили, что в Лондоне дует странный ветер, который, как говорят люди, так же дул перед землетрясением в Арминстере». — Он выдержал паузу. — Вы думаете, мистер Кэртис, что это их убедит?

— Вы могли бы использовать мои данные о том, что Колстон предсказал землетрясение в Арминстере, — сердито ответил я.

— Ах, да! Конечно! Тогда я продолжу примерно так. «Меня проинформировали очевидцы катастрофы в Арминстере, крепкие задним умом и собиравшие о ней факты, что эксцентричный ученый по имени Роберт Колстон предсказал там землетрясение. Правда, тот самый Роберт Колстон разоблачен как шарлатан, когда его теория была представлена ведущим специалистам мира. Правда и то, что в эту теорию не было внесено никаких исправлений, которые могли бы обосновать ее. Более того, является правдой и то, что имя Колстона стало легендарным из-за его ляпсуса. Несмотря на это, я убежден, что он прав, а все научное сообщество ошибается».

— Колстон был прав! — взорвался я. — Он знал об Арминстере. Он знал о Лондоне. Зачем еще он приходил к вам ночью? Это была отчаянная попытка преследуемого человека проинформировать единственного человека в Англии, который мог действовать, и действовать быстро. Зачем он шел в «Телеграм» сегодня утром, если не для того, чтобы использовать последний шанс? Шанс, который он увидел в нашем вчерашнем обращении к читателям?

— Немного поздно, не так ли, мистер Кэртис? Ваше обращение опубликовано в полуденном выпуске. А Колстон прибежал к вам через двадцать часов.

— Не все читают «Телеграм»…

— Несомненно, печально для вас, — сыронизировал Рэйнхэм.

Я игнорировал насмешку.

— Возможно, он увидел издание позже, или его сокращенную перепечатку в другой газете.

— Возможно. Когда начал дуть этот таинственный ветер?

— Вскоре после десяти часов утра, — подавленно ответила Маргарет.

— А Колстон был убит на пути к «Телеграм» где-то между шестью и семью утра. Он что, собирался сообщить вам о таинственном ветре, который начал дуть не раньше, чем через два часа после его смерти?

— Наверно, были другие признаки, — бесстрастно ответил я. — Даже наверняка должны были быть. Колстон предупреждал всех в Арминстере за несколько дней до того, как поднялся ветер. Это только заключительная фаза.

— А какие эти ранние признаки?

— Черт его знает! — не выдержал я. — Он умер, так и не заговорив.

— Так! — Рэйнхэм сбросил с лица маску рафинированного сарказма и взялся за плеть. — Вы дурак, Кэртис. Я давно это знал — и не только потому, что вам доставляет удовольствие поливать грязью все то, за что выступаю я, то, за что выступает Англия. Вы имеете право отстаивать свои взгляды, и вы не нарушаете законы о клевете. Вы дурак, потому что вы наивны. Вы полностью игнорируете сложности политики и скандально — если не сказать «предательски» — слепы по отношению к жизненным интересам вашей страны. А теперь вы приходите ко мне с неправдоподобной историей и хотите, чтобы я запустил машину эвакуации трех миллионов человек, оторвав их от работы и от домашнего очага. И на каком основании? Неправильно понятые аргументы дискредитированного ученого и недостоверные воспоминания переживших землетрясение в Арминстере. Да, Маргарет, я включаю в это число тебя! Я считал тебя умной молодой женщиной. — Он опять обратился ко мне. — А чем еще вы можете подкрепить ваши абсурдные аргументы? Ветром! Каким-то горячим ветром!

Это был провал, и мне оставался небогатый выбор: быть выведенным за шкирку, как побитая собака, или уйти с гордо поднятой головой, громко бросив ему вызов. Не слишком громко, наверное, но что тут поделаешь: вызов будет отчасти пустой угрозой, но так лучше, чем просто позорно сбежать. Мои намерения опередил телефон.

— Кого? — воскликнул Рэйнхэм. — Это невыносимо! Я не позволю использовать свой частный телефон в качестве отделения редакции «Телеграм»!

Я успел схватить его запястье и вырвать трубку.