— Сомневаюсь!

— Пожалуйста, Пьер! — умоляюще попросила Маргарет. Я воспользовался передышкой и ринулся вперед.

— Один мой репортер разбирался в трагедии Арминстера. Среди прочего, он выявил данные, доказывающие, что Роберт Колстон предсказал землетрясение с поразительной точностью за много часов до него. Если необходимо, я могу представить свидетелей. Одним из погодных явлений, предшествовавших землетрясению, был горячий, сухой ветер, задувший с юга за десять часов до стихийного бедствия.

Я сделал паузу, чтобы придать больший вес следующим словам.

— Сегодня точно такой же ветер начал дуть над Лондоном.

— А также над половиной Юго-Восточной Англии, я полагаю, — процедил он сквозь зубы, даже не шевельнувшись.

— Ваше предположение ошибочно. — Тут я почувствовал благодарность к Холту, вовремя сообщившему мне эту новость. — Мы связались с метеорологической службой. Ветер четко локализован. Он дует только в области, которая почти точно охватывает двенадцать внутренних районов Лондона.

Маргарет в смятении повернулась ко мне.

— Эта область представляет собой неправильный эллипс, — продолжал я. — На востоке его границей является Гринвич и Кокни, а на западе Хаммерсмит и Уондсворт. Общее население этого района составляет около трех миллионов человек.

Рэйнхэм зажег сигару.

— Метеорологи сказали, что этот ветер похож на восходящие потоки теплого воздуха, и в их практике он уникален.

— Уникален? — спросил он, подняв глаза. — Но ведь он дул в Арминстере.

— В Арминстере не было метеослужбы, — сказал я, — просто были люди, отмечавшие количество солнечных часов, осадки и ежедневную температуру. Никто не занимался ветрами.

— Вы должны поверить нам, Пьер, — заговорила Маргарет. — Я узнала этот ветер. Другие уцелевшие тоже.

— Колстон знал это, — продолжил я. — Это и было той вестью, которую он пытался довести до нашего сведения с того момента, как к нему вернулась память. Разве он не об этом говорил с вами сегодня ночью?

— Он болтал о своей «гениальной теории». Я не мог обращать на это слишком много внимания: оно было слишком занято его пистолетом.

— Мы оба знаем, что, согласно экспертам, теория Колстона научно необоснованна… — Мне вдруг очень захотелось выяснить, откуда министр внутренних дел узнал об этом до Арминстера, но я сдержался. — Однако становится совершенно ясно, что Колстон был прав, а специалисты ошибались.

— Я не припоминаю, чтобы я читал в свое время показания свидетеля о справедливости предсказания Колстона.

— Свидетель был ранен и без сознания, — парировал я. — Он выздоровел лишь несколько месяцев спустя, и тогда уже ему показалось поздно что-либо предпринимать. Но его показания вполне определенные. Они, плюс другие факты, приводят к неопровержимому заключению, что Колстон прав в вопросе о Лондоне.

— Да, вы так думаете? — Рэйнхэм поглядел на меня поверх дымящей сигары. — И что же, мистер Кэртис, вы ждете от меня?