Юнис соскочил с лошади и ударил в гонг.

— А я хотел заставить лошадь подняться на дыбы и долбануть в него копытом! — усмехнулся сэр Жеральд. — Показать чудеса вольтижировки.

— Зачем же так грубо? — заметил я. Скрипнув, открылось окошечко в дверях.

— Кто такие и зачем пожаловали? — раздался тонкий голос, могущий принадлежать одинаково как женщине, так и специфическому мужчине.

— Мы — мирные странствующие рыцари, — начал Юнис, — хотели бы переночевать в вашем монастыре...

— И набраться святости, — продолжил сэр Жеральд.

— Входите, — ворота распахнулись. Привратник (ца) отошла (шел) в сторону.

Мы направили коней в ворота: Юнис в поводу, мы с сэром Жеральдом — верхом. Конечно, это было не по уставу — полагалось спешиться, — но мы замешкались, глядя вперед, во двор монастыря, и не придержали коней.

По двору чинно сновал темный монашеский люд.

Строгая монашеская одежда свободного покроя легко скрадывала формы тела, но не могла скрыть походку. Монастырь оказался женским!

Я почувствовал, как конь уходит из-под меня, и я падаю. Неужели на меня это так сильно подействовало? Да не может быть!

Оказалось, мое копье зацепилось за перекладину ворот и едва не сдернуло меня на землю, но я вовремя среагировал и сделал вид, что спрыгиваю сам. Хорошо хоть не шлепнулся наземь на виду у всех!

Монашки пересекали монастырский двор в разных направлениях, плетя свои, только им известные сети, словно пауки — паутину, или же создавая лабиринт, в котором мне предстояло запутаться и заблудиться.

Но это снова заработала моя фантазия, а они о том и не думали, а просто ходили по своим делам. Низко надвинутые капюшоны не давали возможности разглядеть их лица. Молодые или старые? А то ведь Вика может еще такой финт выбросить: я к монашке, а она еще у истоков христианства стояла.

Нет, по возрасту они все разные, наверное, но надо же знать точно, где какая... Хотя бы для общего развития.

Привратница провела нас в гостевую комнату, коней отвели на конюшню две молчаливые монахини с такими же скрытыми лицами.

«Скрытные люди», — подумалось мне.

Юнис все порывался рассказать привратнице, что мы, дескать, давно преследуем дракона, хотим освободить свою принцессу... Но привратница мягко пресекала все его попытки разоткровенничаться, отвечая в том духе, что монастырь принимает всех нуждающихся, что о нас будет доложено матери-настоятельнице, которая наверняка нас выслушает, а если кто захочет исповедоваться, то примет и исповедь. И если мы хотим оставить пожертвование монастырю, то это лучше всего сделать тоже через мать-настоятельницу. Если же мы хотим ужинать, добавила она, то ужин нам принесут сюда, потому что нельзя молодым мужчинам смущать монашек и послушниц, не за тем они сюда пришли...

Все это она говорила тихим голосом, не поднимая головы, так что ее липа мы тоже не увидели.

— Пардон, — перебил ее сэр Жеральд, — а отхожее место у вас где?