— Как бы мы ехали с хвостами! — дошел до молчавшего до сих Юниса весь ужас сложившегося положения. — И кто бы нас допустил до соревнований?

— Ничего, — успокоил его сэр Жеральд. — Все обошлось.

Вдали возвышались стены града столичного, и разноцветный хвост толпы втягивался в городские ворота, чтобы растечься по узким лабиринтам улиц.

— Где соревнование? — спросил я уныло стоящего у ворот стражника, которому явно хотелось оставить свой пост и рвануть вслед за толпой.

— По какому виду? — хитро сощурился он, решив развлечься хотя бы за наш счет.

— А разве их много? — удивился я.

— А как же? — удивился стражник в свою очередь. — Состязание арбалетчиков, алебардщиков, борцов, боксеров, гонки на колесницах, копейщики, лучники, прыгуны в длину, высоту, в сторону...

— Стоп-стоп-стоп-стоп! — прервал его сэр Жеральд, подняв руку. — Где, ты говоришь, состязание арбалетчиков?

— На площади Звезды, — вытянув алебарду в требуемом направлении, указал стражник.

— А рыцарский турнир? — всполошился Юнис.

— На главном ристалище, — ответил стражник. — Это немного дальше и правее... то есть левее.

— Так правее или левее? — уточнил Юнис.

— Левее, левее, — успокоил его стражник.

— Поехали! — махнул рукой сэр Жеральд.

Снова потянулись дворики и скверики, которые я где-то когда-то видел. Видел, но не обращал внимания, и они проходили мимо памяти, не оставляя в ней никаких следов. Где — в реальности или на экране компьютера? Да не все ли равно — впечатление от них осталось одинаковым. Вот если бы я останавливался, подходил поближе к палисадникам, рассматривал цветы, нюхал их — тогда бы у меня появилось совсем другое к ним отношение. А иначе — реальный дом или же его компьютерная интерпретация — роли не играло.

Площадь Звезды распахнулась неожиданно — мы просто въехали по ее улице-лучу в толпу народа, окружавшую состязающихся арбалетчиков.

Стреляли по-разному. Лучше всех получалось у бородатенького коротышки, который всаживал стрелы очень близко к центру мишени, но все никак не мог поразить «яблочко». Видно было, что его это сильно беспокоит: он то и дело хватался за амулет, висящий на шее, и бормотал молитву или заклинания, обратя глаза к небу, а потом принимался поправлять настройку прицельного приспособления арбалета. Но это слабо помогало.

— Волноваться — вредно, — назидательно произнес сэр Жеральд. Он остановился у крайней мерной отметки и, не слезая с лошади и не целясь, поднял арбалет и послал стрелу в мишень.

Мишень глухо вздрогнула, пропуская стрелу. Именно пропуская, потому что снаружи осталось лишь ярко-алое оперение, сливающееся с цветом «яблочка».

— Поехали, — скучным голосом проговорил сэр Жеральд, — тут неинтересно.