– И еще они нежные, – продолжал Чарльз. – Если их сорвать, они тут же завянут. Джози обычно приплывала сюда с подружками, они для забавы набирали целые охапки кувшинок. Спустя час цветы уже увядали, валяясь на причале, – он умолк, явно взволнованный воспоминаниями. – Я не мог смотреть, как они умирают. Просто так, ни за что.

Я снова посмотрела на озеро. Кувшинки поднимались и опускались на волнах, словно дети, играющие в прибое.

– Здесь они счастливы, – сказал Чарльз. – Когда ты срываешь их, они задыхаются.

Поднялся ветер, спутал мне волосы. Я вернула на место выпавшую заколку, и тут первая капля дождя упала мне на щеку.

– О, нет, – заволновалась я, ощущая следующую каплю на руке.

Чарльз взялся за весла.

– Нам лучше вернуться.

К тому времени, когда мы добрались до причала, хлынул настоящий ливень, и все мои попытки сохранить прическу оказались бессмысленными. Но я все же как-то пыталась спасти повисшие кудри. Промокшее насквозь платье облепило тело. Я инстинктивно оттягивала ткань, чтобы она не подчеркивала мой округлившийся живот, хотя эта округлость и была заметна только мне.

– Ты только посмотри на нас, – Чарльз привязал лодку, – парочка мокрых водяных крыс.

Он взял меня за руку, и мы побежали через лужайку к дому. Я была в ужасе от того, как выглядела. Мое отражение в зеркале с позолоченной рамой подтвердило мои опасения. Румяна бледно-розовыми потеками стекали со щек. Волосы повисли, облепили голову, словно мокрые водоросли.

– Дорогая! – воскликнула Опал. – Грета! – крикнула она. – Найди для мисс Рэй какую-нибудь сухую одежду в гостевом крыле.

– Идемте со мной, мисс Рэй, – обратилась ко мне экономка. Я прошла следом за ней по коридору, отчетливо ощущая каждую каплю, падавшую с моей одежды на натертый до зеркального блеска паркет. Мы повернули за угол, Грета открыла дверь в западное крыло дома. – Здесь наверняка найдется какое-нибудь платье, – пояснила она. – В доме часто бывают гости по выходным. Так что в гардеробах всего достаточно.

Странно было представить людей, которые путешествуют без багажа. Но, возможно, им просто всегда предоставляли все необходимое, где бы они ни находились.

Грета достала из шкафа кремовое платье с низким вырезом.

– Кажется, это ваш размер, – она протянула его мне. – Надеюсь, подойдет.

Я бы предпочла более элегантный наряд. Платье казалось мешковатым и слишком широким в талии. Я беспокоилась о том, в каком виде предстану перед отцом Чарльза. Грета сняла с меня одежду. Я избегала ее взгляда, пока она расстегивала мой корсет, разорванный на боку слева и полинявший от многочисленных стирок в воде, оставшейся после купания. Хозяйственное мыло было роскошью, без которой мы с моими соседками обойтись не могли, но мы всегда экономили и старались как можно бережнее использовать каждый грамм. Грета одевает женщин из семьи Чарльза в шелковое французское белье, что же она подумает обо мне, одетой в такие лохмотья?

Что бы экономка ни думала, мысли свои она оставила при себе, протянув мне пушистое белое полотенце. Я с удовольствием завернулась в него, пытаясь согреться. Из комода, стоявшего поблизости, Грета достала нижнее белье.

– Это я повешу сушиться, – она нагнулась и подняла с пола мою мокрую одежду, – на тот случай, если вам это все пригодится.

Я робко кивнула, смущенная произведенным обменом. Грета вышла на террасу, а я села на кровать. В каком странном мире родился Чарльз. Я чувствовала себя как сорванная кувшинка: испуганная, вырванная из привычного круга, задыхающаяся в новой обстановке.

Грета вернулась, помогла мне надеть корсет, который оказался мне мал на размер и неприятно сжал грудь. Я забеспокоилась, что буду выглядеть как одна из девушек по вызову, посещавших салуны на Пятой авеню.