— Ты помнишь Марину?

— Нет. Кто это?

— Твоя бывшая жена. Ты с ней развелся семь лет назад.

— У нас были дети?

— Двое. Марина отсудила их. Живет с ними в Москве. Поэтому ты туда постоянно ездил.

— Сколько им лет?

— Пятнадцать сыну, двадцать дочери.

— Как их зовут?

— Игорь и Женечка.

— Они любят меня?

— Да. Ты с ними переписывался по электронной почте. Как ты узнал меня?

— Ты совсем не изменился. Твоя фотография лежит в моем сейфе в Лихтенштейне. Мамы и Эли тоже. Я вас никогда не забывал. Как увидел фотографии, сразу вспомнил.

— Эле Е-мейл послал ты?

— Какой?

— Со снимком на корте?

— Нет. У меня нет ее электронного адреса. Напиши, может, пригодится. Что за снимок?

— Так, ерунда. Шутки Элиных друзей, — вяло ответил Дмитрий. Про себя подумал: «Значит, не Алекс. Ладно, не будем ломать голову. Алекс жив — чего терзаться… А Эля? Что будет с ней? Поживем — увидим. Не сахарная — не растает. Эля никуда не денется. Если она крючок, на который его ловят, надо быть осторожней. Главное — подальше уйти от того, что случилось. Подождать, пока все станет на место. Один раз потерял память, не хватает, чтобы случилось во второй… Вдруг это вообще не Алекс?»

Дмитрий исподтишка с тревогой стал разглядывать брата. «Похож? Или нет? Голос — точно его, руки, губы, глаза, брови, овал лица! Нос другой. Шевелюра поредела, на затылке лысина, спина согнулась, как у старика. Будто ему и впрямь под шестьдесят… Немудрено — такие переживания! Из утопленников во дворец… Слава Богу, не в рай!»

Подъехав к вилле брата, Дмитрий сразу оценил, в какой роскоши тот живет. «Тоже странно для Алекса. Его никогда не заносило так высоко. Хотя что тут особенного? Богу чуть душу не отдал, можно сказать: на небесах побывал. Чего на грешную землю в навоз спускаться? Повезло — надо пользоваться. Жить — так с музыкой, картинами, в дорогой вилле… Не хватает хозяйки… Недаром брат постоянно твердит об Эле. Интересно, как отнесется она к изменениям в его внешности? Впрочем, при его деньгах какую это играет роль? Эля или другая? Свято место долго не будет пусто…»

Они говорили, как прежде. Стол накрывала маленькая старушечка в кружевном чепчике. «Какая симпатичная француженка!»