– Перестань, все вечно переоценивают значение опыта. Тут, брат, важна не высота, а твое отношение. Я уверен, ты прекрасно справишься. Ты уже забирался на горы и посложнее Эвереста. Я с Эверестом полностью разобрался и знаю, как его покорить. Считай, что мы уже проложили к его вершине дорогу из желтого кирпича, как в «Волшебнике Изумрудного города».
На самом деле Скотт меня тогда очень заинтересовал своим предложением. Заинтересовал даже больше, чем я в тот момент был готов себе признаться. При этом Скотт действовал как таран и всеми силами «вписывал» меня в свою экспедицию. Потом, когда мы встречались позже, он постоянно говорил со мной об Эвересте. Он неоднократно звонил редактору
В январе 1996 года, в немалой степени благодаря лоббированию Фишера, журнал принял твердое решение отправить меня на Эверест – возможно, как говорил Вецлер, в составе экспедиции Фишера. Сам Скотт был совершенно уверен, что это дело уже решенное.
Однако за месяц до моего отъезда мне позвонил Вецлер и сообщил, что произошли изменения в планах: Роб Холл сделал журналу более интересное предложение. Поэтому Вецлер попросил меня присоединиться к экспедиции «Консультанты по приключениям», а не Фишера. К тому времени я уже узнал и успел полюбить Фишера и мало что слышал о Холле, поэтому изначально сдержанно отнесся к этой идее. Но после того, как один мой проверенный товарищ по альпинизму подтвердил безупречную репутацию Холла, я с энтузиазмом согласился подниматься на Эверест вместе с ним.
Уже в базовом лагере я однажды спросил Холла, почему он так хотел взять меня с собой. Тот откровенно признался, что на самом деле его интересовал не я и даже не те «бонусы» популярности, которую принесет ему статья. Он сделал это, чтобы иметь возможность дешево купить дорогостоящие рекламные полосы в
Холл объяснил: по условиям договора, он вместо обычной платы за участника экспедиции возьмет только 10 000 долларов, а остальное журнал компенсирует ему рекламными полосами.
Аудиторией
– Важно, что это американская аудитория. Наверное, восемьдесят-девяносто процентов потенциального рынка услуг по сопровождению экспедиций на Эверест и остальные Семь вершин приходится на Соединенные Штаты, – объяснял Холл. – По окончании этого сезона мой приятель Скотт, укрепившись в роли проводника на Эверест, получит огромное преимущество перед «Консультантами по приключениям» только потому, что находится в Штатах. Чтобы конкурировать с ним, мы должны значительно расширить нашу рекламную кампанию в Америке.
Когда в январе Фишер узнал, что Холл переманил меня в свою команду, он рвал и метал. Он так расстроился, что позвонил мне из Колорадо и заявил, что не намерен уступать победу Холлу. (Как и Холл, Фишер вовсе не пытался скрывать, что лично я его вообще не интересую, а ему нужна реклама в журнале.) Однако, в конце концов, он не смог сделать лучшего предложения журналу, чем то, что сделал Холл.
Хотя я прибыл в базовый лагерь как член экспедиции «Консультанты по приключениям», а не его «безумной» команды, Скотт, судя по всему, не держал на меня зла. Когда я спустился в его лагерь и зашел к нему, он налил мне кружку кофе и крепко обнял. Мне показалось, что он искренне рад меня видеть.
Несмотря на присутствие множества внешних атрибутов цивилизации в базовом лагере, невозможно было позабыть, что мы находимся на высоте более четырех километров над уровнем моря. После прогулки до палатки-столовой на обед мне требовалось несколько минут, чтобы отдышаться. Если я слишком резко вставал на ноги, у меня начиналось головокружение и мне становилось дурно. Раздирающий и надрывный кашель, «подарок» из Лобуче, усиливался день ото дня. Сон стал прерывистым – это самый банальный симптом слабой стадии горной болезни. Почти каждую ночь я просыпался по три-четыре раза, чувствуя, что задыхаюсь.
Порезы и царапины никак не заживали. У меня начисто пропал аппетит, и органы пищеварения, которым для усвоения пищи требовалось много кислорода, не справлялись и с тем немногим, что я умудрялся в себя засунуть, в результате чего мой организм в целях самосохранения стал поедать сам себя. Мои руки и ноги начинали постепенно и неуклонно усыхать, становясь похожими на палки.
Некоторые из моих товарищей по команде чувствовали себя в этих антисанитарных условиях и при недостатке кислорода еще хуже, чем я. Энди, Майк, Каролина, Лу, Стюарт и Джон страдали от расстройства желудка, которое постоянно выгоняло их в туалет. Хелен и Даг мучились от сильной головной боли. Даг так описывал мне свое состояние.
– Такое чувство, будто между глаз гвоздь вбили.
Это была вторая попытка Дага взойти на Эверест с Холлом. Годом раньше Холл заставил его и трех других клиентов повернуть назад всего в ста метрах от пика горы, потому что было уже поздно, а на гребне вершины лежал глубокий и рыхлый снег.
– ВЕРШИНА КАЗАЛАСЬ ТАКООООООООЙ БЛИЗКОЙ! – ВСПОМИНАЛ ДАГ, ГОРЬКО УСМЕХНУВШИСЬ. – ВОТ ПОВЕРЬ, С ТЕХ ПОР НЕ ПРОШЛО И ДНЯ, ЧТОБЫ Я О НЕЙ НЕ ДУМАЛ.
Холл уговорил его вернуться на Эверест в этом году, ему было жалко, что Даг не попал на вершину, и он значительно снизил для Хансена цену, чтобы дать ему еще один шанс.
Среди моих товарищей по команде Даг был единственным, кто неоднократно ходил в горы самостоятельно без помощи профессионального проводника. Хотя он и не принадлежал к альпинистской элите, благодаря пятнадцатилетнему опыту он был вполне способен позаботиться о себе в горах сам. Я предполагал, что если кому-нибудь из нашей экспедиции и суждено дойти до вершины, то им будет именно Даг – он был сильным, мотивированным, уже поднимался высоко в горы и совсем немного не дошел до пика Эвереста.
Дагу было без двух месяцев сорок семь лет, и последние семнадцать он был в разводе. Он признался, что у него было много романов, но все женщины уходили от него, потому что уставали бороться с горами за его внимание.
В 1996 году, за несколько недель до того, как отправиться на Эверест, Даг заехал к своему другу в Тусон, где познакомился с одной женщиной, и они полюбили друг друга. Во время нашего пребывания в базовом лагере они активно обменивались факсами, потом вдруг она замолчала.