Лицо его покраснело. Он поднял свой бокал с вином, залпом осушил до дна, и возникший за спиной стюард тотчас наполнил его заново из завернутой в салфетку бутылки.

Финн оставила грубость Куна без внимания и подождала ответа Адамсона.

— Археология, мисс Райан, это наука, которая прирастает по крупицам. Человек, сидящий рядом с вами, доктор Марч, может провести несколько лет, собирая осколки разбитого горшка в таком количестве, чтобы можно было произвести реконструкцию, и даже тогда она, вероятно, будет неполной. Но полнота не цель, не так ли, Адриан?

— О, конечно нет, — ответил стройный светловолосый мужчина в очках с толстыми стеклами, сидевший слева от Финн. — Важно выявить тенденции, точки сопоставления. Чтобы понять, с чем имеешь дело, полная реконструкция вовсе не обязательна.

— Вот так, мисс Райан. Наша общая цель здесь, в Дейр-эль-Шакире, состоит в том, чтобы добавить некую толику к сумме уже имеющихся знаний. Мы тут не претендуем на лавры Говарда Картера, раскопавшего усыпальницу фараона Тутанхамона, или на славу того французского капитана, который обнаружил Розеттский камень, когда приготовился взорвать мост. Ничего такого, что могло бы заинтересовать «Вечерние новости» Си-би-эс или Ларри Кинга. — Он рассмеялся. — Это просто сбор дополнительных сведений, способных сделать наше представление о прошлом более полным и верным.

— Рутинная работа пахаря на ниве исторического познания, — иронически заметил Хилтс.

Подняв с тарелки куриную косточку, он обглодал ее, положил обратно и вытер руки салфеткой.

— Что-то в этом роде, Вергилий, — кивнул Адамсон.

— Просто Хилтс, если вы не против. Просто Хилтс.

— Насколько я понимаю, Дейр-эль-Шакир был первоначально основан святым апостолом Фомой, — сказала Финн, припомнив то, что рассказывал ей Хилтс.

— Миф, — отозвался с противоположной стороны стола Лаваль. — Согласно более распространенной гипотезе, святой Фома после Вознесения Иисуса отправился в противоположном направлении, в Индию. Что же до монастыря Дейр-эль-Шакир, то его основали сторонники так называемой арианской ереси. Арий, знаменитый монах и богослов из Ливии, не признавал Христа равным Богу Отцу по божественной сущности. Возможно, именно сомнение в том, что Иисус был истинным Сыном Божьим, связало в сознании потомков это место с именем Фомы, как известно, тоже склонного к сомнению. Недаром его называли Фомой Неверующим.

— А череп? — спросила Финн и повернулась к Адамсону, пытаясь оценить его реакцию.

— О каком черепе идет речь?

— Кажется, он называется «череп Бафомета», — пояснила Финн.

Адамсон расхохотался. Лаваль широко улыбнулся.

— Боюсь, что в вашей голове сплошная мешанина, связанная с историей рыцарей-тамплиеров, — с ухмылкой промолвил Адамсон. — Тот факт, что книга входит в список бестселлеров «Нью-Йорк таймс», не делает ее содержание научно достоверным, тем паче если речь идет не о монографии, а о художественном произведении. То, о чем вы говорите, — это предположительный побег Никодима и Иосифа Аримафейского в Англию. Голова на щите Великого магистра рыцарей-тамплиеров была изображением черепа одного из основателей ордена, французского рыцаря по имени Гуго де Пайен, который жил примерно семьсот лет спустя после того, как здешние монахи обратились в прах.

— Вы много знаете о тамплиерах, — тихо сказал Хилтс.

— Я о многом многое знаю, — ответил Адамсон.

Ужин продолжился, а потом присутствующие один за другим стали извиняться и покидать столовую.

Хилтс тоже встал и, уже собираясь уходить, шепнул Финн на ухо: