Он и сам не поверил тому, что решился испытать ее вот так: Мередит, услышав подобный вопрос, просто вытаращила бы глаза. Однако за последнюю пару недель жизнь Тео переменилась настолько сильно, что он начал относиться к своей удивительной удачливости с некоторым недоверием. И, если уж говорить об удачливости, Дженнифер стала своего рода последней соломинкой. Ты приезжаешь в очередной город твоего турне, тебя знакомят с очередной представительницей «Элизиума», и та оказывается не обычной сопровождающей автора, не мелкой, ничего толком не знающей сошкой, но старшим редактором — мало того, она прекрасна, умна, любит джаз и через несколько часов залезает в твою постель. И чтобы она, сверх всего этого, была еще и
— Не знаю, — ответила Дженнифер. — Так ли уж важно, называется он «Звездными краями» или «Венерой»? Никому же не известно, как назвал бы его Джон, если бы не умер.
— «Венерой», поспорить готов, — сказал Тео. — Хотя он, может быть, альбома и выпускать-то не стал бы.
— Ну, значит, надо сказать спасибо Алисе, — сказала Дженнифер. — Она его выпустила, тебе он нравится, мне тоже, все довольны, так?
— Хмм, — отозвался Тео. — Я никогда не был уверен в правильности наложения струнных.
А вот это было чистым враньем, как раз струнные-то Тео всегда и
— Разбрасывать струнные и индийские инструменты по всей фонограмме, записанной в оригинале четырьмя музыкантами… не знаю.
— Джон и Алиса были партнерами, — напомнила ему Дженнифер. — В любви и в искусстве. И, кстати, он неизменно поддерживал ее на все сто процентов.
Тео откинулся на подушку. Ему уже расхотелось спаринговаться с ней, а может, она просто выдержала проверку.
— Ладно. Я думаю, самым правильным было бы выпустить этот диск, дополнив его другим, бонусным — с оригиналами записей. Тогда каждый смог бы выбрать, что ему больше по вкусу.
— Конечно, — согласилась она. — Максимум выбора. Это всегда хорошо.
Тео вылез из постели и направился к джакузи, но по пути передумал, свернул к кабинке душа, заперся в ней и открыл краны.
Струи горячей воды, вот все, что ему требовалось. Он постоял пару минут, позволяя ей стекать по его лицу. Потом вскрыл пакетик дарового шампуня и намылил волосы, отметив, как и всегда, найденную мыльными пальцами лысинку. Втер очистительную пену в свой волосатый живот, отметив, как и всегда, полное отсутствие того, что в посвященных здоровому образу жизни журналах именуется «прессом». Он — самый что ни на есть средний мужчина со средними недостатками. Зато Дженнифер — женщина класса «А», приобретающая, обнажаясь, еще даже большие, чем в одетом виде, стройность и совершенство. Вот это и дает человеку бестселлер номер один. Это он и приобретает вместе с деньгами.
— Не надо покупать мне билет на самолет, — сказал он ей через несколько минут, уже вытираясь. — Мне нужна всего-навсего недолгая прогулка. Может быть, получасовая. Погреюсь на солнышке, поглазею на прохожих. И к полудню буду готов сесть на поезд.
Пока он стоял под душем, Дженнифер времени зря не теряла. Волосы ее были уже тщательно расчесаны, на губах поблескивала помада, тело обтягивала узкая юбка, а вдобавок к ней — свежая белая блузка и замшевая куртка. На экране ноутбука светился список почтовых сообщений, «Звездные края» доигрались до конца.
— Я пойду с тобой, — сказала она.
— Да ну, зачем тебе лишняя морока?
— Доставь мне такое удовольствие, ладно? Ты мне нравишься и моя работа тоже, а она требует позаботиться о том, чтобы ты добрался до Филадельфии целым и невредимым.
Тео поддернул трусы, с привычным смущением отметив, что их резинка подчеркивает его выпирающее брюшко.
— Да я, может, и не хочу туда добираться, — сказал он. — Эти мои выступления перед публикой с каждым днем становятся все более ненужными, разве нет? Книга пользуется огромным успехом. Все про нее уже знают, а кто не знает, так или иначе услышит о ней, независимо от того, выступлю я, не выступлю. Так что… давай притворимся, — ну, то есть, делать я этого не стану, — но давай притворимся, что я забрел в балтиморский бар, надрался и опоздал на выступление в Филадельфии. Что от этого изменится?