У меня сводит желудок, сердце бешено колотится от страха, который может породить только мертвая тишина этой комнаты. Оба мужчины смотрят друг на друга. Невысказанные слова мелькают между их взглядами, и я чувствую полное оцепенение в их присутствии. Может ли Сэйнт действительно знать, кто его отец?

— Ты в курсе того, что она делала за закрытыми дверями? — Эроу наклоняет голову.

У меня в голове крутятся мысли об окончательном предательстве и обмане, а меня тошнит.

— Поверь мне, шантаж был лишь верхушкой айсберга.

Сэйнт смотрит на него с предательством и неуверенностью, опасно пляшущими в его глазах. Ухмылка Эроу становится еще глубже от осознания этого.

— Она не святая, — злорадствует он. — Уверяю тебя. Ее коварный ум удивил даже меня, самого дьявола.

— Ты лжешь, — возражает Сэйнт. — Она не имеет к этому никакого отношения!

— Нет? Почему бы единственной женщине Magnus Princeps не захотеть уничтожить своего конкурента? Твой отец знает об этом. Ты это знаешь. Все это видят. Она всегда хотела быть выше вас и получала от этого удовольствие. Над вашей религией. Над твоими убеждениями.

Сэйнт внимательно слушает, глядя в глаза Эроу, которые горят отвращением.

— Может быть, если бы ты знал правду, ты бы по-другому относился к своей милой, невинной маленькой церковной девочке. Может быть, твой отец проверяет твою одержимость единственным пятном, призванным погубить тебя. Ты думал, что действительно сможешь сделать это сам? Ты думал, что Кэллум Вествуд позволит своему сыну взять дело в свои руки, когда он влюбился в женщину, призванную разрушить священную структуру церкви?

И тут меня осеняет осознание того, что я больше ничего не знаю наверняка. Я стала слепой по отношению к этим извращенным попыткам. Неужели я совсем ошибалась насчет Сэйнта и его мотивов? Мое сердце грозит провалиться от того, как сильно оно колотится в груди.

Эроу встает со своего места и направляется к моей тумбочке. Открыв ящик, он вынимает четки и бросает их на пол в недоступном для Сэйнта месте. Его недоуменное выражение лица поднимается с пола и находит лицо Эроу. Направленный ему в голову пистолет заставляет Сэйнта нагнуться, чтобы забрать четки.

— Привяжи ее к кровати, — требует Эроу.

Взгляд Сэйнта останавливается на мне.

Эроу снова царапает дулом пистолета голову, и его подтянутый живот выгибается, подчеркивая следы наших одинаковых ран, по плоти которых все еще сочится кровь.

— Я не из тех, у кого много терпения. Сделай это, черт возьми. Сейчас же.

Я плотно закрываю глаза и слегка киваю. Подойдя к кровати, я подхожу к Сэйнту. Я кладу свою ладонь на его дрожащую руку, держащую четки, и наши глаза встречаются.

— Мне страшно, — честно шепчу я.

Сэйнт пытается прочесть мой взгляд, но я уже чувствую, как он колеблется, ускользает.

— Просто делай то, что он говорит, — умоляю я. — Он опасный человек.