– Я мог бы… не знаю… ну, я мог бы, например, принести тебе булочки или еще что-нибудь.

– Принести мне булочки?

– Не знаю, просто было бы неплохо знать, что с тобой что-то случилось!

Я улыбнулась, понимая в этот момент, что, возможно, Грэйс была чуточку права. Что, возможно, Джорджа волновало мое благополучие не только как друга и мы оба были на одной волне. Я позволила своему колену коснуться его, и даже легкого касания наших коленей хватило для того, чтобы все мое тело вспыхнуло в предчувствии.

– Извини, мне следовало бы тебе рассказать.

– Ничего, – сказал он, на несколько секунд задержав на мне взгляд. Должно быть, это был тот самый взгляд, то самое мгновение, которого мы старательно избегали из вежливости или из-за страха. Мы с Джорджем сейчас должны поцеловаться, и каждая моя клеточка ныла от желания того, чтобы он уже потянулся ко мне и…

– Вообще-то я, пожалуй, выпил бы, – неожиданно сказал он, резко вставая. И пока я соображала, что ответить, он был уже на полпути в кухню.

Я осталась сидеть на месте, удивленно моргая и пытаясь переварить очередной «отказ» Джорджа. Поразительно, как я могла постоянно ошибочно понимать сигналы, которые, мне казалось, он посылал. Может, все это время я преувеличивала то, что происходило между нами? Может быть, он относился ко мне просто как к очень близкому другу, и если этот друг не чувствовал себя на сто процентов, то Джордж хотел знать об этом, чтобы просто оказать поддержку, но без каких-либо романтических чувств?

Ткань на подлокотнике «дивана любви» натянулась, и я подняла голову, чтобы посмотреть, кто это сел рядом со мной.

– Ну что? Как все идет? – спросила Грэйс, нагибаясь к моему уху.

– Я ничего не понимаю, Грэйс! Он сказал, что расстроен из-за того, что я не сказала ему о своем падении в спортзале, и между нами струились флюиды, как мне кажется… А потом он встал, сказал, что ему нужно выпить, и бросил меня на произвол судьбы.

– Он просто нервничает! Может, ему не нравится публичная демонстрация чувств. Может, вам нужно пойти в более уединенное место.

– И что мне делать? Ждать, пока он вернется, или пойти за ним и предложить пойти куда-нибудь еще?

– Пойдем поищем его! – предложила Грэйс. Я видела, что она слегка навеселе, и это должно было бы послужить мне знаком не следовать ее совету. Она схватила меня за руку и повела через толпу наших одноклассников по направлению к кухне, где была выпивка. Мы просканировали толпу в поисках супервысокого парня с рыжевато-блондинистыми волосами, но никого похожего не увидели.

– Может, мы пропустили его, когда он шел назад к дивану? – предположила Грэйс.

Мы проталкивались через толпу, пока не вернулись назад в гостиную, где я, наконец, увидела Джорджа, вернее, его волосы – главный отличительный признак, – издалека. Джордж был там, на диване любви, но теперь с ним была девушка с самыми ухоженными и блестящими кудрями, какие я когда-либо видела. Я застыла, переваривая картину: смеющийся Джордж рядом с Илейн Лоусон на диване любви, и рука Джорджа на спинке дивана у нее за спиной. Он потянулся и коснулся пряди ее волос, и они оба засмеялись. Я не успела достаточно быстро отвести взгляд, смутившись, что стала свидетелем такой личной сцены между ними.

Адреналин от предвкушения нашего с ним поцелуя моментально выветрился из моего тела, как будто кто-то задул свечу. Вместо этого возникло чувство разочарования, от которого у меня, казалось, заныли даже кости. Я застыла на месте. Это было одно из тех разочарований, что подтверждали все мои страхи, удерживаемые каким-то образом до сих пор в узде крохотной зыбкой надеждой. Часть меня, которая всегда боялась, что я не нравлюсь Джорджу так, как он мне, оказалась права. И от этого осознания мне стало больно. Очень.

Грэйс тоже увидела эту сцену и обняла меня за талию.

– Блин, Джордж… – прошептала она.

– Кажется, я хочу домой, – сказала я, отводя взгляд от Джорджа и Илейн Лоусон. И хотя я больше не смотрела на них, увиденное все равно стояло у меня перед глазами.