Свекровь – как ей кажется – приходит часто. И производит впечатление заботливой женщины, искренне обеспокоенной ее состоянием. Сисси, кажется, пришла в первый раз... или не в первый? Этого Марла не помнила.
И еще муж. Алекс. Незнакомец, к которому Марла, по идее, должна испытывать нежные чувства. А на деле не испытывает никаких.
Как только она пыталась сосредоточиться, начала раскалываться голова. Невыносимая боль – словно бритвой по мозгам – заставила Марлу подумать, что и в забытьи есть свои хорошие стороны.
– Что, если она... ну, знаешь... так ничего и не вспомнит... и шрамы останутся... и вообще она будет не такой, как раньше? – прошептала Сисси, и Марла внутренне содрогнулась.
– Ну вот, ты опять за свое, – упрекнула девочку бабушка. – Говорю тебе, ей все лучше и лучше.
– Надеюсь, – с чувством ответила Сисси, хотя в голосе ее слышалась нотка недоверия. – А еще пластические операции будут? Папа говорил, она перенесла уже чуть ли не десяток.
– Ровно столько, сколько нужно. И давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Почему? Думаешь, она нас слышит?
– Не знаю.
Наступило молчание. Марла почувствовала, как кто-то подходит ближе, склоняется над кроватью. Лицо ее овеяло чье-то теплое дыхание. Кто-то рассматривал ее, словно бактерию под микроскопом. Она напрягла всю силу воли, чтобы шевельнуть хоть пальцем, дать понять, что все слышит и осознает.
– Да ни фига она не слышит!
– Ничего
– Ладно, ладно. Извини.
Марла словно увидела, как девочка упрямо вздергивает подбородок.
– Помни одно: твоей матери посчастливилось выжить в страшной автокатастрофе, – заговорила Юджиния. – Конечно, выглядеть она теперь будет по-другому. Но вот увидишь: в один прекрасный день с нее снимут все эти трубки и скобки – и она будет как новенькая!
– А ходить сможет?
У Марлы замерло сердце.
– Разумеется, сможет. Ведь ноги у нее не повреждены. Говорю тебе, все будет хорошо.
– Почему же она никак не приходит в себя?
– Потому что перенесла тяжелый шок, и ее организму нужен покой.