Черт-черт-черт! Волокут меня, как мешок, как барана, подхватив под мышки, голова болтается, болван, он и есть болван. Как же мне больно! Каждая клеточка, каждый кусочек кожи, все внутри будто разорвалось и теперь болтается где-то в животе бессмысленной жижей. Как же болит голова! Безумно, безмерно, боль то концентрируется в середине лба, то перебирается за уши, то вся собирается в затылке, заползает куда-то глубоко за глазные яблоки, чтоб потом опять обрушиться на лоб. Ничего не вижу! Судя по давлению на глаза, они у меня просто завязаны. Руки-ноги свободны, а что толку? Ноги волочатся где-то там, за моим бренным телом, иногда встречая на своем пути немилосердные углы и ступени. Те, кто волочет меня, они не слышали о заклятии левитации для таких вот никчемных тел, как я? Заклятия? Какие заклятия? Боже, Мерлин-Мерлин-Мерлин, как болит голова! Если меня вот так тащат, наверное, они не очень меня любят? Нет, они совсем меня не любят и точно хотят сделать какую-то гадость. Я им что-то сделал? Я не понимаю. Я ничего не могу вспомнить!

Голоса. Один впереди, другой сзади, ноги мои придерживает. Тот, что сзади, писклявый такой, будто карлик, гном или гоблин. Какой еще гоблин? Кто такой гоблин? Он все время тараторит, испуганно, хочет, наверное, угодить второму. А второй голос я вообще почти не улавливаю - он низкий, плывет, как запись на маггловском магнитофоне на замедленной скорости. Я так заслушиваюсь этим плывущим звуком, что голова моя отклоняется еще ниже к полу, и я на собственном чувственном опыте познаю, что подо мной каменный пол, а в районе затылка взрывается веселая красочная петарда. Писклявый голосок начинает еще быстрее тараторить, перебирается ближе к моей голове, зудит, как комар прямо в ухо и тоже начинает уплывать. Кажется, меня кладут на пол. Кажется, человеческая речь стала мне недоступна - я не понимаю ни слова из того, что они говорят. Их язык состоит сплошь из согласных - они щелкают, сталкиваются, стукаются друг о друга, потом опять разбегаются. Вроде стонет кто-то. Видимо, это я, потому что больше некому. Пискля начинает что-то верещать, второй рычит в ответ. Может быть, меня похитили неизвестные монстры, не учтенные в магических реестрах? И они не знают, что такое человек и что не надо бить его затылком об пол?

Какой-то шорох у моей головы - и вот что-то гладкое и прохладное прижимается к моим губам. Стекло? Пахнет травами с легкой кислинкой, и от запаха моя разрывающаяся голова начинает кружиться. Сжимаю зубы - еще чего, я не буду пить! Чьи-то пальцы немилосердно нажимают на мои щеки под скулами, я непроизвольно открываю рот, чувствую, как кисло-горькая дрянь течет мне в горло, отплевываюсь, но мне тут же зажимают рот и легко, но ощутимо бьют по щеке. Так, значит, знай, кто тут хозяин. И тут же вздергивают на ноги, прижимают к стене, а руки заводят вверх, над головой, и я слышу металлическое звяканье, и тут же на моих запястьях что-то защелкивается. Опять ощущение стекла у губ, жесткие пальцы ловят меня за подбородок, опять до боли сжимают под скулами - и вливают в меня еще одно зелье, на это раз совершенно безвкусное. Несколько секунд ничего не происходит, а потом перед моими завязанными глазами начинают с бешеной скоростью нестись разноцветные квадратики, в ушах нарастает гул, мне кажется, меня втягивает в трубу, в которой дико ревет и несется поток грязной воды и все прекращается. Меня нет.

Я не знаю, сколько времени проходит, но в какой-то момент тьма начинает просветляться, оставаясь столь же тяжелой, гладкой, тягучей - и я вижу волны. Вода абсолютно черная, непрозрачная, медленная, будто нефть. И небо над водой тоже черное, но эта тьма легче, невесомее. А между этими двумя пространствами тьмы появляется мертвенный свет. Белесый, неживой, он постепенно освещает небо и волны, и я уже могу различить корабль, который идет прямо на меня. Это корабль так светится. Его борта поблескивают, они все сплошь из мелких чешуек. Бесшумно опускаются весла, корабль все ближе и ближе, его паруса по краям тоже подсвечены неживыми огоньками, а на носу стоит женщина, она в черном, у нее белые, почти бесцветные волосы, и она смотрит прямо на меня. Нагльфар, корабль, сделанный из ногтей мертвецов, понимаю я и с криком просыпаюсь.

- Что ты, маленький? - Мама, моя мама склоняется надо мной, поправляет мне подушку. У нее чудесные пушистые рыжие волосы и сияющие зеленые глаза и вокруг них мелкие-мелкие морщинки - она улыбается. На моей подушке голубые зайчики, а по краю кружева, тоже голубые.

- Мамочка, не уходи, пожалуйста, или оставь мне свет, я боюсь, - говорю я. Я совсем маленький, я прижимаю к себе плюшевого белого мишку, а на подушке рядом уже устроены лисичка и, конечно же, голубенький зайчик.

- Гарри, детка, ну чего ты испугался?

- Там корабль, корабль из ногтей мертвецов! - от ужаса я на секунду прикрываю глаза, но корабль вновь возвращается, и я распахиваю их снова.

В комнате горит ночник, тепло, уютно и совсем не страшно. Вот мои игрушки, сидящие на всех полках - лошадка, гиппогриф, коричневый дракончик, красная дракониха с детенышами, котенок. А в углу у окна моя новенькая игрушечная метла, но она совсем как настоящая, на ней можно летать, мне ее только вчера подарили, но на улице было холодно, так что мы договорились с папой полетать завтра. И дрова в камине еще не прогорели. Я, наверное, только что заснул - и надо же, мне приснился этот гадкий корабль!

- Какой корабль? - испуганно переспрашивает мама.

- Мне папа в книжке читал вчера, а сегодня он мне приснился. Мама, там так темно, холодно, а на корабле тетя стоит, очень страшная. Не уходи, мамочка, ну, пожалуйста, - начинаю я канючить, когда вижу, как она поднимается.

- Сейчас, киска, я сейчас к тебе вернусь, хорошо?

И она стремительно выходит из комнаты, из-за неплотно прикрытой двери я слышу, как она говорит, ох, уже вовсе не таким добрым голосом, как только что разговаривала со мной:

- Джеймс, что за гадость ты опять читал ребенку? Он теперь не спит!

- Ну, сказки скандинавские я ему читал, - бурчит папа. Он всегда так бурчит, когда знает, что виноват. - А что тут такого, мне их тоже в детстве читали, я их очень любил. Ну, про волка Фенрира там, который проглотит солнце, ну, помнишь? Лили, ну что тут такого?

Мама старается говорить тише, но я все равно все слышу.

- Ему теперь корабль из ногтей мертвецов снится, Джеймс. Ты уже не маленький, пора что-нибудь и соображать. Зачем читать пятилетнему ребенку эту мерзость? Мне кажется, в семьях волшебников с такими сказками только психи вырастают! Ты на Малфоев посмотри или на Креббов! Да моя мама так бы и сказала, что по ним психушка плачет!

- Ну и читай ему свои маггловские сказки, я же не возражаю, - примирительно говорит отец.

- Да, но вчера спать ребенка укладывал ты - и вот результат. Он теперь не заснет.

Отец обреченно вздыхает, а мама возвращается ко мне.